Сокровища Каялы. Александр Гущин

и считал процент «наградных» я,

      – Это один миллион американских долларов. Значить контрабандисты перебрасывают сто миллионов долларов для чеченской войны. ГРУ руками рядовых сотрудников воюет против террористов в Чечне, а руками руководства ГРУ зарабатывает деньги, обеспечивая финансирование этой же самой войны.

      Я бешенно запоминал: «генерал Азиз Ильич Вакулян». Понятно. Не урузуметь только, какой национальности Ильич. Не то перс, не то армянин, не то русский. Курбаши? Ну, ничего. Я ему покажу, чёрную метку! Его «алмазные подвески» теперь у меня, как у дיАртаньяна в кармане камзола. Информации было предостаточно. Теперь надо было красиво, незаметно уйти. Доставая из кармана мини пинцет, я потянулся к пожарному извещателю, с ненавистью глядя через щель двери на контрабандистов. С тоской вспоминал именной автомат Калашникова, подаренного мне «дядей Васей», генерал-полковником Маргеловым. На сороколетие Воздушно десантных войск, после отличной стрельбы вслепую из автомата со сложенным прикладом «от живота», в 1970 году, дядя Вася приказал прикрепить на моём оружии именную серебрянную табличку. Зачислил дослуживать срочную службу в 104 полк 76 дивизии, в шестую роту. Автомат хранился в части, в шестой роте, где я служил. Бесшумно шепча, что будь у меня автомат, я бы всю эту мафию разделал «под дуб под ясень, под х… дяди Васин», старпом оружием-отвёрткой возился с пожарным извещателем.

      Незаметные манипуляции с пожарным извещателем принесли плоды. Звонки громкого боя, звонки пожарной тревоги вымели шпионов-контрабандистов из совещательной каюты на капитанский мостик. Когда недоумки ушли, я выбрался из сортира. Прихватив кальку со стола из-под чертежа, сунув её в карман, не спеша, по дальнему трапу, поднялся за международными осетино-чечено-ингушскими террористами на крыло мостика. На мостике выяснили, что тревога была ложная.

      – Сундуки мертвецов? Четвёртый гроб? Полумесяц, серп и молот. Звезда Давида при свастике. Противоречивый натюрморт,

      – размышлял я в своей каюте.

      – Сраный, странный старпом и грузовой помощник, нейтрализованы, нейтрализованы,

      – мысленно повторял я,

      – Как это, нейтрализованы?

      Двадцать один год назад, на теплоходе «Поэт Лермонтов», как завербованный агент ЦРУ, я уже сталкивался с ребятами из Главного разведывательного управления Генерального штаба вооружённых сил СССР. Советские разведчики приклеили мне кличку «Меченый». Умники на мою жизнь выписали чёрную метку. Не подозревали советские фашиствующие молодчики, что я кое-что смыслю в их работе. Тогда мне было 22 года. Сейчас 44. Опыта не занимать.

      – ГРУшник Даргавс сказал, что старпом «сраный»,

      – размышлял я,

      – Это понятно, а почему странный? Может и помощник странный? Надо приглядеться к грузовому помощнику.

      У грузового помощника была фамилия Дубовский, именем второй штурман был Александр. На первый взгляд поведение штурмана Дубовского не вызывало удивления. Приглядевшись, заметил какую-то тупость, и похожесть поведения капитана и его помощника. Казалось, что судоводители находятся