Сокровища Каялы. Александр Гущин

Службы внешней разведки. Значить Даргавс Махмуд и Шамиль Кануни – сотрудники Главного разведовательного управления или сотрудники Службы внешней разведки? Шпионы? Если это так, то Россию можно поздравить. Ай, класс! Ай да Россия. Раздвоилась двуглавым шпионским орлом и, естественно, потеряла ориентацию. Захотела и нашим и вашим угодить.

      Хитрого еврея Верезовского я знал. У российского президента, у русского татарина, точнее, у татарского кацапа Эльцина, Верезовский будет заместителем секретаря Совета безопасности. В Совет безопасности людей с улицы не берут. Значит, Верезовский чин российской разведки. Проще говоря, Верезовский сотрудник ГРУ, или КГБ.

      Примечание эксперта: Оборотень Верезовский в прошлом был сотрудником ГРУ. Архив ФСБ. ВН-М-Ч15.

      То что Верезовский был близок к папе Римскому, я не знал. Позже сообразил, что папой Гзак-Гиппокрит называет российского Президента Эльцина. А кто такой имам и Усама шейх бен Ладен?

      Имя Усамы бен Ладена загремело после 11 сентября 2001 года. Я, естественно, не мог знать его за несколько лет до сентябрьских событий. До разрушений небоскрёбов-близнецов на острове Манхеттен, оставалось 6 лет 7 месяцев и 27 дней.

      Я сообразил, что угодил в змеино-осиное гнездо международного терроризма, в гнездо осетино-русской мафии.

      Дура-читательница торопится знать, что будет потом, после близости с папой. Умный, любознательный и любезный читатель ждёт, желает узнать, что говорят мафиози. Прерву свои бестолковые рассуждения. Редедя зло шептал с присвистом,

      – Для Усамы и имама не нужна самореклама. Нужна фамилия кремлёвского горца, имя ответственного за операцию лица. Чтобы не с вас спрашивать, с бестолковых посредников, а с могущественного заказчика,

      – говорил Редедя врачу Даргавсу,

      – Скажи, в каком звании горец, чтобы знать серьёзный человек или нет.

      – Сказать не могу,

      – отвечал Эскулап-Даргавс,

      – Напишу, ты запомнишь.

      Гиппокрит зашуршал бумагой, и что-то быстро написал на листке.

      – Запомнил?

      – показал он записку Редеде.

      – В разговоре, ключевая тема опознания «свой-чужой» – упоминание в любом виде информации об алмазных подвесках. О карте Флинта, о чёрной метке. Кремлёвский горец в разговоре – кузнец Вакула, финансы – черевички. Чечня это Солоха.

      Редедя прочёл записку, и, возвращая её Гиппокриту, перебил Эскулапа,

      – Не толки воду в ступе. Ваш товар в сундуке мертвеца, в четвёртом гробу, в полумесяце. Его от вас примут в Сантандере. Серп и молот, звезду Давида, свастику, четвёртый трюм, четыре сундука мертвецов, под общий контроль до континента. После смены экипажа, не ваше дело.

      – Знаю, не повторяй,

      – шипел Гиппокрит,

      – Горца-то запомнил?

      Глядя, как Даргавс сжигает записку в пепельнице, назло Даргавсу вслух, но шёпотом, с придыханием, Редедя повторил,

      – Запомнил. Генерал-лейтенант