Сокровища Каялы. Александр Гущин

десять минут я был тщательно проинструктирован электромехаником по поводу устройства противопожарного датчика данной конструкции. Оставалось ждать удобного момента. На горизонте уже маячил континент Южная Америка. Туманилась береговая линия Федеративной Республики Бразилия.

      14 января 1995 года Каяла, войдя в пресные воды реки Пара, просела на девять сантиметров. Недалеко от устья Амазонки, в порту Белем, мы брали первую партию груза. Бразильский порт встретил нас тёплой, безветренной погодой. Порт Белем находится в южном полушарии, в координатах один градус двадцать семь минут, двадцать одна секунда южной широты и сорок восемь градусов, тридцать минут, четырнадцать секунд западной долготы.

      После швартовки и оформления прихода я отправился погулять по причалу. Решил поразмышлять, и подвести итоги. Находился я на практическом экваторе, но жары не ощущалось. Погода мне благоприятствовала. Но, ни греческие, ни римские, ни православные боги мне не помогали. Вероятно, они были слабее Аллаха и Магомеда. С продовольствием творилось нечто невообразимое. Продукты бесследно исчезали. Я обратился за помощью к славянским, к языческим богам. Но Аллах и величественный Магомед были непобедимы. Экипаж Каялы гневно роптал на старпома за скудость питания. Пришлось свергнуть Перуна, Ярило, Велеса и Сварога на подходе к реке Пара. Их деревянные идолы качались в волнах Атлантического океана, в волнах бухты Маражо, на траверзе мыса Магуаринью, удаляясь за горизонт в моём воображении.

      Миниатюрную грациозную, воздушную фигурку Стрибога, славянского правнука Дажбога-Гелиоса я не выбросил. Укрепил его крохотный солнечный образ суровой ниткой, и одел на шею. Как амулет. Понял, что дело во времени. Русские по времени были с пером писателя, судовые кавказцы не расстались с дубиной пещерного дикаря. Поэтому я вновь стал древним славянином, и взял в руки меч-кладенец. Обоюдоострое оружие заставило меня молиться богу Святовиту. Святовит – главный бог славян. Святовит бог войны. Святовит утверждал, что четыре лица у сущего. У Святовита четыре лица. Оберег славянского Стрибога я носил сверху православного крестика. Оберег разрешал убивать. Во время войны с дикими племенами убивать разрешается.

      Коварный осетин, доктор Даргавс, сетуя о скудости питания, подогревал недовольство экипажа. Устраивал скандалы, и заглядывал мне в глаза. Усиливал Даргавс-Сильвер депрессивное состояние старпома. Чувствуя себя не совсем уверенно, я всё-таки старался подводить итоги более-менее беспристрастно. Экипажу и Даргавсу я отвечал, что все видели количество продуктов в артелке. За две недели столько не съесть. Куда делись продукты это надо спросить у артельщика. У повара. У него ключи от артелки. Стрелки аргументированного правосудия переводили взгляды возмущённых моряков на повара. Повар и Сильвер спешили уйти. Назавтра всё повторялось с иными аргументами. Как долго такое российское судовождение может продолжаться? Я загрустил.