Волчий Сват. Евгений Кулькин

Перфишка, как того ожидал Клюха, не кинулся на него. Утерся рукавом и миролюбиво произнес:

      – Дурак ты и не лечишься. Да разве из-за баб нормальные мужики дерутся?

      Клюха не ответил. Поднявшись, он медленно побрел неизвестно куда. А над его головой бесновалась луна. И, казалось, звезды и те щурились от ее яркости.

      3

      В ту ночь он не вернулся в свою камору. Несколько раз приходил к Волге, смотрел, как и ее изнуряет мертвенная лунность, и снова брел неведомо куда. Мыслей в законченном варианте не было, только мотылялись их обрывки, как длинно обрезанные провода, по которым только что шел испепеляющий ток.

      Несколько раз, очутившись у телефонной будки, он хребтился позвонить Томилину. Но, поскольку не знал, о чем с ним говорить, отставил это поползновение.

      Под утро он забрел на вокзал. И неожиданно встретил того, кто ему нужен.

      – Строим? – спросил грязный подзаборник, показывая из потайного кармана горлышко бутылки.

      Клюха дал ему десятку.

      Водка была отравно-горькой и почему-то отдавала мочой. И хмель, который в ней подразумевался, совершенно не брал Клюху, хотя он несколько раз до занимания духа прикладывался к горлышку, из которого только что – поочередно – лакали тот подзаборник, что ему предложил выпивку на троих, и интеллигентного вида мужичок, поминутно оглядывающийся по сторонам и страсть, видимо, боящийся, что будет застигнут с такой расхристанной компанией.

      Клюха, наверно, подумал бы, что подзаборник всучил ему какую-нибудь непотребную бурду, а не спиртное, ежели бы не видел, как и сам хозяин бутылки и их случайный встренец хмелели на глазах. Трезвым оставался только он.

      А когда чуть ободняло, Клюха, сам не зная зачем, поехал к Чекомасову. Какая-то злость гнала его хоть к черту на рога, но только сообщить всем, кто знал Марину, что она шлюха подзаборная и это ее – не позднее вчерашнего вечера – распял непотребный парень Перфишка Мордяк.

      Юрия Адамыча дома не оказалось. Это он заметил, едва ступив в подъезд и увидев, как из почтового ящика с номером его квартиры торчат вчерашние газеты.

      Пока не улетучилась энергия мщения, он кинулся еще по одному адресу, который летуче сообщил ему как-то Чекомасов: на квартиру к Луканину.

      Звонок почему-то не работал. И он постучал. И тут же в ответ услышал:

      – Заходи, если не ангел!

      Робость чуть было не стреножила его, и он споткнулся на пороге, заметив множество людей, с рюмками и фужерами наперевес бродящими по коридору и комнате, которая была из него видна.

      Ему навстречу выхватился Чекомасов.

      – А-а! Молодой человек! Проходи! – и, чуть принизив голос, попросил: – Только ничему не удивляйся.

      Клюха не ответил. И тут другой, пузатенький, с оловянными от довольства глазками, поднес ему простонародный стакан с водкой.

      – Садани слезу сатаны!

      И Клюха выпил. И тут же кто-то другой, с ужатым в себя лицом, сунул ему под нос ошкуренный бок воблы.

      – А пить ты – молодец! – похвалил.

      – Миша! – крикнул Чекомасов