Толедский собор. Висенте Бласко-Ибаньес

кресла въ хорѣ и черезъ нѣсколько лѣтъ умирали, оставляя свое мѣсто другимъ, приходящимъ имъ на смѣну. A члены семьи Луна оставались на своемъ мѣстѣ, точно этотъ старинный родъ былъ одной изъ колоннъ храма. Могло случиться, чтобы архіепископъ назывался дономъ Бернардо, а черезъ годъ дономъ Гаспаромъ и, затѣмъ, дономъ Фернандо.

      Ho нельзя было себѣ представить, чтобы въ соборѣ не было какого-нибудь Луна въ должности садовника или церковнаго служителя – до того соборъ привыкъ въ теченіе долгихъ вѣковъ къ этой семьѣ.

      Садовникъ говорилъ съ гордостью о своихъ предкахъ, о своемъ благородномъ и несчастномъ родственникѣ, конэтаблѣ донѣ Альваро, погребенномъ въ своей часовнѣ какъ король, за главнымъ алтаремъ, о папѣ Бенедиктѣ XIII, высокомѣрномъ и упрямомъ, какъ всѣ члены семьи, о донѣ Педро де-Луна, пятомъ этого имени архіепископѣ толедскомъ, и о другихъ своихъ не менѣе знаменитыхъ родныхъ.

      – Мы всѣ принадлежимъ къ одному роду, – говорилъ онъ съ гордостью. – Всѣ участвовали въ завоеваніи Толедо славнымъ королемъ Альфонсомъ VI. Только одни изъ насъ любили воевать противъ мавровъ и сдѣлались знатными сеньорами, владѣльцами замковъ, а другіе, мои предки, оставались на службѣ собора, какъ ревностные христіане.

      Съ самодовольствомъ герцога, разсказывающаго о своихъ предкахъ, старикъ Эстабанъ перечислялъ всѣхъ представителей рода Луна, восходившаго до XV вѣка. Его отецъ зналъ дона Франциска III Лоренцана, этого тщеславнаго и расточительнаго князя церкви, который тратилъ огромные доходы архіепископства на постройку дворцовъ и изданія книгъ, какъ какой-нибудь вельможа временъ Возрожденія. Онъ зналъ также перваго кардинала Бурбонскаго дома, дона Луиса II, и разсказывалъ о романтической жизни этого инфанта. Донъ-Луисъ былъ братъ короля Карла III и вслѣдствіе обычая, по которому младшіе сыновья знатныхъ родовъ непремѣнно должны были служить церкви, сдѣлался кардиналомъ въ девять лѣтъ. Но донъ-Луисъ, изображенный на портретѣ, висѣвшемъ въ залѣ капитула, въ бѣломъ парикѣ, съ накрашенными губами и голубыми глазами, предпочиталъ свѣтскія наслажденія церковнымъ почестямъ и оставилъ свой санъ, чтобы жениться на женщинѣ незнатнаго происхожденія; и изъ-за этого онъ поссорился навсегда съ королемъ, который изгналъ его изъ Испаніи.

      И старикъ Луна, перескакивая отъ одного предка къ другому, вспоминалъ еще эрцгерцога Альберто, который отказался отъ толедской митры, чтобы управлять Нидерландами, и о кардиналѣ Тавера, покровителѣ искусствъ. Все это были великодушные владыки, которые относились со вниманіемъ къ семьѣ Луна, зная ея вѣковую преданность святой церкви.

      Молодость самого сеньора Эстабана протекла печально. To было время войны за независимость. Французы заняли Толедо и вошли въ соборъ какъ язычники, волоча за собой сабли и шаря по всѣмъ угламъ среди мессы. Всѣ драгоцѣнности были спрятаны, каноники и пребендаріи, которыхъ называли тогда – racioneros, разсѣялись по всему полуострову. Одни искали убѣжища въ крѣпостяхъ, еще оставшихся во власти испанцевъ; другіе прятались