Неспящие. Чарли Хьюстон

такая же мифическая, как дракон, вытатуированный у нее на руке.

      Я никогда не забывал про карманы, когда приезжал с визитом. Мои руки покоились в карманах из легкой шерстяной ткани бежевого цвета, дно левого было прошито тонкой полоской практически бесшумного микропласта, который я мог прорвать, если понадобится добраться до керамического ножа с каплевидным лезвием «Бокер инфинити», висевшего вдоль мошонки. Небольшое усовершенствование на заказ, я попросил портного сделать его после того, как впервые пришел на встречу к ней в офис. Мистер Ли успел сшить для меня эти самые карманы до того, как его убило шальной пулей, когда гангстер из Маленькой Эфиопии грабил «Чертик из табакерки» неподалеку от его ателье.

      Для вашего сведения, я не имел никакого отношения к безвременной кончине мистера Ли, случившейся вскоре после того, как он сшил эти и аналогичного покроя брюки черного и темно-синего цвета. Мне бы и в голову не пришло убить прекрасного портного, даже ради сохранения тайны, от которой зависела моя жизнь.

      Однако в интересах полноты информации надо заметить, что наша встреча с парнем из ее офиса в «Камео» была неслучайной. На самом деле я подслушал, когда он рассказывал коллеге о планах на вечер, и постарался оказаться в том же месте. По правде говоря, все секретные сведения, которые я выудил из него, не представляли особой ценности, но он был поверхностно обаятелен, очень спортивен, чрезвычайно уступчив и ушел из гостиничного номера, который я снял для нас, задолго до того, как я бросил притворяться спящим и встал, чтобы заказать завтрак.

      Так что это была не полная потеря времени.

      Тидзу, хозяйка «Тысячи журавлей», смотрела, как я подхожу к ее рабочему столу, который представлял собой прямоугольную плиту красного дерева, отполированную и натертую тем же маслом, что было в ее руках. Она сидела перед ним на коленях, на одной тонкой подушке, а вторая была зажата между узкими ягодицами и пятками крошечных ног.

      Она не подняла глаз.

      – Вас всегда забавляет что-то мертвое или изувеченное?

      Я перестал скользить по полу. Приподнялся на носки и опустился на пятки.

      – Нет. Редко. Если вообще забавляет. Я вас уверяю, это была горестная улыбка.

      Она чуть хмыкнула и обратила свое внимание на выпотрошенный «Рем-Блик» 1928 года. Она промокала чистящим средством крепление одной из тридцати клавиш лепестковой пишущей машинки, отдаленно напоминающей насекомое.

      – Мне нужно, чтобы вы нашли для меня кое-что.

      Я позволил себе поднять взгляд, дал ему перескочить через дюжину ячеек в стеллаже, составлявшем длинную заднюю стену ее кабинета. В ячейках стояли пишущие машинки всех эпох, вплоть до того времени, когда текстовые процессоры нанесли им смертельный удар. Впрочем, не совсем смертельный, как свидетельствовала китайская «Дженерейшн-3000» производства 2005 года, выставленная в верхней ячейке. И надо сказать, по мере того, как ситуация становилась все хуже, ручные пишущие машинки были готовы вернуться. Однако хотя все они от первого «Ремингтона» 1873 года