Неспящие. Чарли Хьюстон

дежурство с Парком?

      – Хаас, ты следишь за моей мыслью?

      Парк посмотрел на капитана.

      – Я могу патрулировать на велосипеде.

      Бартоломе потер гладкую смуглую макушку.

      – Патрульные на велосипедах тоже ездят по двое.

      – На мотоцикле. Я могу патрулировать дорожное движение.

      – Ты когда-нибудь ездил на «Харлее»?

      – Нет.

      Бартоломе показал на фотографию на стене. Он же, но помоложе, кожаные сапоги, сине-белый шлем, верхом на «Харлее».

      – Чтобы научиться управлять «Харлеем», нужно несколько недель, и управлению это влетает в копеечку. Я тебе могу сказать только одно: при нашем теперешнем бюджете переобучение возможно только для спецназа и антитеррористической академии.

      Парк посмотрел на фотографию Бартоломе с ведерком на голове.

      Спецназовцы обожали свои автоматы, обожали стремительность, с которой они срывали двери и врывались в дома. Зачем они там, кто, что и кому сделал, для спецназа не имело никакого значения. Им просто хотелось сделать меткий выстрел.

      Антитеррористическая академия – билет в одну сторону до рабочего стола. Бумажная волокита. Разведывательные сводки. Координация оперативных групп с ЦРУ, ФБР, нацбезопасностью, таможенно-пограничной службой.

      Он отвел взгляд от снимка.

      – Вряд ли я подхожу для этого, сэр.

      – А тебе никто и не предлагает.

      Бартоломе взвесил два невидимых предмета, по одному в каждой руке.

      – Тебе предлагают только одно.

      Он показал тяжесть и серьезность того, что предлагается Парку.

      – Или можешь согласиться на онлайн-обучение, будешь диспетчером.

      Он показал относительную легкость работы по приему и передаче радиовызовов.

      Парк вспомнил, как отец спросил его, чего, по его мнению, он может достигнуть в качестве полицейского, чего не мог бы достигнуть в семейном деле. Семейным делом была государственная служба и политика.

      Он покачал головой:

      – Я просто думаю, что не гожусь для этого задания, сэр.

      Бартоломе кивнул:

      – Почему?

      – Если посмотреть на это практически, то я белый. И я не знаю уличного жаргона. То есть знаю, но у меня он звучит неестественно. Да и сам я никогда наркотиков не пробовал, даже в колледже. Я даже не знаю, как притворяться.

      Капитан улыбнулся:

      – Хаас, какого черта? О чем ты только думаешь? Ты что же, считаешь, я тебя пошлю в Уилмингтон? Заставлю сбывать метамфетамин ночным грузчикам в порту? Или зашлю к мексиканцам здесь, у нас? Или ты думаешь, я пошлю тебя толкать дурь черным в южный Лос-Анджелес?

      Парку снова подумалось об отце.

      – Вы же сказали «операция по внедрению», сэр. Вы сказали «продавать наркотики».

      Бартоломе посмотрел на стол. Он убрал спортивную страницу, сообщившую новость о том, что от паршивой жизни этим летом не отдохнешь и не отвлечешься даже несколькими бейсбольными играми, и нашел пачку страниц, распечатанных на обратной