Любовь есть. Ясно?. Лариса Машкова

дам, она была наиболее приметна – чернявая, сероглазая, в соответствии с моим вкусом. Чтобы уважить именинницу, я пригласил Зину тоже на танец. Остальные последовали за нами. Образовавшиеся четыре пары медленно и молча топтались на маленьком пятачке у стола в полумраке, о котором срочно позаботился братец Лагутин. Все взгляды приковались к чудо-фонарю, разбрасывающему свои блики по стенам, столу, танцующим парочкам. В дверях стояли родители и умильно созерцали нас. Я тоже уставился на плод своих трудов, но краем глаза видел, что Зина, не отрываясь, смотрит на меня, наверное, полагая, что я этого не замечаю. Я давно обратил внимание на эту Зинину особенность – не отрываясь, рассматривать кого-либо, что-либо, заинтересовавшее её. Абсолютно открытый и бесхитростный человек. Я почему-то избегал встретиться с ней взглядом и упорно разглядывал подмигивающий ящик.

      Перед следующим танцем я подсуетился и увёл у Воробья Надежду. Она благосклонно отнеслась к такой рокировке, не расстроившись, что Женька тут же завладел именинницей. Надя так же, как и Зина, рассматривала меня, но исподтишка. Только теперь я нарочно старался перехватить её взгляд, тогда она смущалась и отводила глаза.

      Я ещё выпил вина и осмелел вконец.

      – Мадам, – обращаюсь к Наде. – Я готов сопроводить вас до самого дома. Как вам моё предложение?

      – Да я тут рядом живу, через дом, – разулыбалась та.

      «Какая прелесть, – подумал я. – Далеко не переться», – но вслух сказал:

      – С вами хоть на Луну! А уж через дом – и вовсе пустяки.

      Главное, я опередил Женька, и Надя с этим согласилась. Не знаю, что для меня важнее: благосклонность девушки или обскакать Воробья? Реализован – значит, востребован. Наверное, я пробовал когти.

      Оказавшись в Надином подъезде, предусмотрительно интересуюсь:

      – И на каком этаже мы живём?

      – На пятом, – отвечает она и, стараясь не казаться навязчивой, добавляет: – Дальше не провожай, я сама.

      Но я ослушался.

      Последний этаж, подъезд без лифта. Высоковато, конечно. Но так даже лучше. Надо найти укромное местечко. Я молча беру Надю за руку, веду по ступенькам вверх. Моя собственная рука с этого момента начинает работать независимо от головы, переплетая и сжимая наши пальцы. Девушка опустила голову и в миг покраснела, но всё-таки позволила ласкать свои пальцы, ладошку. Мы поднимаемся на четвёртый этаж и – удача! Потухшая лампочка. Темнота – друг молодёжи. На лестничной площадке между этажами я останавливаюсь.

      – У тебя предки строгие? – спрашиваю.

      – Вообще-то… да, – кивает Надя.

      – Тогда прощаемся здесь, – говорю я этак жёстко и чмокаю Надю в щёку. Она ойкает и прикрывает щёку рукой, будто я укусил её. Не сдаюсь и чмокаю в другую. – Это для симметрии, – поясняю и прижимаюсь к Надежде. Вопреки моим опасениям, она не противится, и я, не дожидаясь, когда припёртая к стене дама передумает,