Любовь есть. Ясно?. Лариса Машкова

впервые в жизни я водил в кино, на детский сеанс, десятилетнюю Танюшку, чем сам себя удивил. Это что – братские чувства или рано пробудившийся родительский инстинкт? Вся семья, включая Танюшку, в полном восторге. Я, как оказалось, тоже: детские фильмы ещё смотрю с интересом. Когда выходили из кинотеатра, я вспомнил достопочтенную Ольгу Николаевну и прикололся:

      – Танюша, спасибо за доставленное удовольствие!

      – Чего-чего? – не поняла она.

      – Спасибо за компанию, говорю, – менее учтиво пояснил я.

      Она искоса посмотрела на меня и сказала:

      – Пожалуйста…

      Прошла неделя, проскочили десять дней, мои каникулы близятся к концу, а от Светки никаких вестей. Вторые подряд зимние каникулы (включая и школьные) я провожу в ожидании Ковалёвой. Бабе Оле позвонить не могу, родителям – неудобно надоедать. И всё-таки набираю номер Ковалёвых.

      Отвечает глава семейства:

      – Привет, Герман.

      – Владимир Андреевич, Света случайно не приехала? – спрашиваю осторожно.

      – Гера, она в Елабуге.

      – А где это?

      – Под Казанью.

      – Как она там оказалась? – недоумеваю.

      – Что-то у неё там вроде экскурсии. Сегодня выезжает домой.

      – Владимир Андреевич, я встречу её!

      – Приедет она завтра ночью. Я сам привезу её на машине.

      Навязываться в компаньоны я не стал, но сердце радостно запрыгало: послезавтра увижу Светку! Светка, Светик, Свет Очей моих!

      …Встретила меня она в постели, с компрессом на горле, с красным распухшим носом.

      – Привет, – прохрипела она.

      Я положил на стол коробку конфет, которую принёс, подвинул стул к её кровати, сел на него.

      – Привет, – говорю. – И как же это тебя так угораздило?

      – В Елабугу ездила, – отвечает, – на могилу Цветаевой.

      Я удивлённо посмотрел на неё и снял очки (что обычно выказывает моё чрезвычайное волнение).

      – Там простыла?

      – Угу, – кивнула она. – На кладбище сугробы выше колен. Мы не ожидали, что «народную тропу» к Цветаевой так засыплет снегом. Но не зря же мы ехали. Розы ей положили. – Света раскашлялась, и тут же появилась её мама с микстурой, которую налила в столовую ложку и дала проглотить застонавшей больной.

      В таких ситуациях я чувствую себя абсолютно беспомощным: вроде бы и посочувствовать надо, и ободрить, а я верчу в руках очки и не знаю, что сказать. Елена Владимировна поставила Светлане градусник, обратилась ко мне:

      – Гера, давай я тебя чаем напою, с пирожками.

      – Нет-нет, спасибо. Я позавтракал. – Мне трудно отделаться от ощущения, что я здесь некстати, но и уйти так, сразу, неудобно.

      – Свет, ты с кем ездила? – спрашиваю, когда Елена Владимировна вышла из комнаты.

      – С Сашей, – прохрипела она в ответ.

      Я надел очки и вполне серьёзно спросил:

      – С каким?

      – С подружкой.

      – Вроде