Баллада о Максе и Амели. Давид Сафир

образом черный пес мог в своем сне чувствовать запахи. И откуда он знал, что Фрейей была именно я? Однако больше всего мне было непонятно то, что в этом сне мы были друг для друга возлюбленными. Если бы я когда-нибудь кого-нибудь полюбила, это наверняка был бы не какой-то там слабовольный пес.

      Тем не менее его описание сна показалось мне более правдоподобным, чем любая из старинных историй, которые когда-либо пела Песня, и даже более правдоподобным, чем ее песни о нашей маме, в правдивости которых мы не сомневались, так как некоторые из воспеваемых в них событий пережили сами.

      – «Мы еще увидимся».

      Черный пес еще раз произнес последние слова того человека, как будто ему хотелось в них получше вдуматься, почувствовать на языке горечь этого обещания.

      – Это был всего лишь сон, – попыталась я его успокоить. Его и себя.

      – Всего лишь сон, – тихо повторил он, как заклинание.

      – Не бывает никаких людей в маске ворона.

      На этот раз он ничего не сказал в ответ.

      – Ты не Бальдр, а я – не Фрейя. Мы – Макс и Рана.

      После всего, что мы с ним пережили – хотя это и происходило всего лишь во сне, – он уже больше был для меня не «чужаком» и не «черным псом», а Максом. И Макс повторил мои слова:

      – Макс и Рана.

      6

      У нас в ушах еще какое-то время звучали наши имена, пока, наконец, они окончательно не стихли и мы не стали слышать лишь звуки нашего дыхания и легкого ветерка, который никак не мог ослабить жару, становившуюся невыносимой уже даже сейчас, утром. И тут вдруг я почуяла, что с другой стороны горы приближается мой брат Гром.

      – Беги отсюда! – рявкнула я Максу.

      – Почему?

      – Сюда идет мой брат, – сказала я. – Если он тебя увидит, тебе не поздоровится.

      – Не поздоровится?

      – Мой глаз.

      Макс догадался, что я имела в виду.

      – А как же ты?

      – Я… я как-нибудь выкручусь, – ответила я, хотя не очень-то в это верила.

      – Кто этот чужак? – рявкнул Гром, появившись на вершине мусорной горы.

      – Да беги же ты! – буркнула я Максу.

      Он, однако, принял такую позу, как будто хотел меня защитить, – так, как в его сне Бальдр защищал свою Фрейю.

      – Ты нас предала, сестра! – прорычал мой брат и побежал вниз по склону горы мусора.

      Он уже давно искал повода, чтобы меня убить, и вот, наконец, нашел. Он разорвет мне горло и затем заявит нашим братьям и сестре, что я переметнулась в другую свору, которая хотела отнять нашу территорию.

      – Не трогай ее! – рявкнул Макс.

      Мой брат уже достиг основания горы мусора и теперь с надменным видом подходил к нам с Максом.

      – Ты хочешь со мной сразиться? – прорычал Гром.

      Макс ничего не ответил. Вместо этого он отступил к реке. В своем сне он вообще-то вступил в схватку. Он, правда, затем потерпел в ней поражение, но все же он в нее вступил. Однако в действительности он не был Бальдром, а я не была Фрейей.