Ты, тобою, о тебе. Александр Астраханцев

собеседникам, что мне пора на электричку.

      – Старик, да зачем тебе ехать, а утром возвращаться? – стал с жаром уговаривать меня Арнольд. – Я пока один в квартире; поехали ко мне – останешься на ночь, и поговорим нормально!

      Я начал категорически отказываться, однако отделаться от него было непросто: он опять прибег к помощи Надежды – теперь и она просила:

      – Оставайтесь, а? Ну, пожалуйста!

      Меня, между прочим, занимало: в каких они отношениях?.. Хотя какое мне дело? Но тут начало действовать выпитое вино; я размякал, и я доставлял кому-то своим присутствием удовольствие?.. Мы поднялись. Надежда – поразив меня своей бережливостью – собрала все, что осталось у нас на столе, и рассовала в свою и Арнольдову сумки.

      4

      Поймали такси, и когда, едучи через центр, проскочили мимо поворота на вокзал – заныло ретивое: что я делаю, куда несусь? – и остановиться невозможно: позывные чужой молодости стучат в виски и зовут на приключения; меня уже несло; было страшновато и интересно: что там, дальше? Похоже, и у Надежды то же самое, потому что, когда миновали центральный проспект, затем мост через реку, потом длинную улицу, и свернули куда-то – Арнольд вгляделся в окошко, попросил водителя остановиться, и когда тот притормозил – спросил у Надежды: «Не узнаешь перекресток? Тебе домой пора». Однако она, вжав голову в плечи, не пошевелилась.

      – Я с вами хочу! – наконец, сказала она.

      – А муж? – напомнил Арнольд.

      – Это мои проблемы.

      – Ну-у, мать, – покачал он головой. – Я и не знал, что тебе нельзя вина!

      – Арнольд Петрович, не будьте занудой, а? – взмолилась она. – Можно, я еще часик побуду с вами? Сегодня такой день!

      – Ладно, шеф, поехали! – скомандовал он водителю, и, когда тот тронулся, добавил внушительно: – Только на меня свои проблемы не вешай, ладно?

      Надежда тихо хмыкнула, но от ответа уклонилась.

* * *

      В единственной жилой комнате запущенной Арнольдовой квартиренки – как в дешевом гостиничном номере: лишь диван-кровать, стол, кресло да два стула. Арнольд принялся объяснять, что привез пока одни «дрова» – остальное перевезет вместе с семьей в мае.

      На кухне – полно пустых банок и бутылок, меж которыми нет-нет да мелькнет резвый таракан. Зато есть столик с пластиковым верхом и три табуретки. Здесь и решили обосноваться с ужином.

      Оказалось, у Арнольда есть картошка, и Надежда взялась поджарить ее. И, действительно, пока он доставал из холодильника водку, колбасу, маринованные огурцы, резал хлеб и расставлял посуду, – она как-то быстро успела почистить и наскоро поджарить на электроплите сковороду картошки.

      Мало того, вместе с прихваченными из буфета бутылками и мятыми бутербродами она извлекла из своей битком набитой объемистой сумки еще несколько мятых алых гвоздик.

      – А это у тебя откуда? – удивился Арнольд.

      – Да-а… – замялась она. – Еще когда уходили из конференц-зала, я прихватила несколько: все равно ведь завяну т.

      – Ну-у,