тело знал, как никто другой. И всё мне пытался передать свои знания… Деда я любил, и расстраивать не хотел, старался запомнить то, чему он меня учил, но сердце моё было занято другим: хотел я стать воином. Дед всё отговаривал, мол, щуплый я, маленький… Говорил, что копьё и щит больше меня весят. А я уверен был, что дедова наука, мне никогда в жизни не пригодится. Постоянно я бегал к усадьбе Управляющего наших земель, тайком подглядывал, как тренируются его наёмники. Они все здоровенные такие! Казалось, будто любой из них ударом гору свернёт! Только медленные все, будто волы в упряжке. Учил их какой-то дед, в молодости бывший дружинником. Старый, старый такой, пополам сгорбленный, без посоха ходить не может… Так смотришь на него – вот, вот умрёт. А как начинал наёмников учить, так преображался весь: голос делался звонким, глаза загорались! Наёмники его мало слушались, в основном украдкой над ним посмеивались. Подглядывая из укрытия, я старался повторять все их движения. И делал, вроде так, как они, только от их ударов земля ходуном ходит, а от моего – не всякая муха погибнет. Долго я так мучился, уже и отчаиваться начал, как вдруг пришла в мою юную голову мысль не только подглядывать, что наёмники делают, но и речи старца подслушивать. Стал я тогда его слушать, и те же ошибки, на которые он наёмникам указывал, стал у себя находить! Он им говорит, что неправильно, мол, что поменять нужно, а они улыбаются себе, да своё и делают… Думают, из ума дед выжил! А я слушаю, и стараюсь делать так, как старик указывает. Чувствую: через некоторое время, удар быстрее и сильнее становится… Тут уж радости моей придела не было! Я каждое слово старика стал отлавливать, обдумывать подолгу… Особенно запомнились мне слова его, брошенные с досадой нерадивым ученикам: «Излишняя сила в руках, данная от рождения, не благословление для воина, а проклятие, ибо все задачи в бою, он будет стараться решать через неё. Истинная же сила, заложена внутри человека, и есть она в каждом, а путь к ней лежит через ОСОЗНАНИЕ. Слабый от природы своей, откроет её скорее, так как нечем ему себя обманывать!». В общем, я даже не знаю имени человека, научившего меня сражаться, а он – ни разу не видел единственного своего ученика, который прилежно следовал его наставлениям…
Вук замолчал, пустым взглядом уставившись куда-то в чащу леса. Нахлынувшие воспоминания, явно пробудили в душе его некую грусть. Будучи уверен, что собеседнику станет легче после искреннего разговора, Духовлад побудил его продолжить рассказ:
– Что же случилось с тобой дальше? Почему же ты не явился к тому старику, и не показал, чего достиг?
– А дальше беда случилась. Приехали дворовые люди из усадьбы Управляющего, и забрали моего деда-знахаря. Сказали, что срочно надо. Такое частенько бывало, чтоб деда звали «срочно», и он никому никогда не отказывал. Ни простым, ни знатным. Говорил, что перед ликами Учения, Лечения и Смерти, все равны… Дело было вполне обычным, но к вечеру дед не вернулся, и на утро тоже… Только к вечеру следующего дня, его тело привезли, и вывалили под нашим забором, как мешок с мусором. Люди говорили,
