Театр мыльных пузырей. Лина Сайфер

толпе пробежал удивлённый шепоток, и только Арья Говард засмеялась и хлопнула в ладоши.

      – Почему? – спокойно спросила афроамериканка, которая наверняка уже сталкивалась с подобными случаями.

      – Потому что не вижу в этом смысла. Я не хочу лежать в больничной палате, напичканная таблетками, с выпадающими волосами и мыслями о том, что могла бы прожить нормальную, полноценную жизнь, пусть и за такой короткий срок.

      – Ты находишь все это романтичным?

      – Увлекательным, – поправила Руби. – Все когда-нибудь умрут. Я не хочу цепляться за жизнь, которая этого недостойна.

      – Ты еще ребенок. И мыслишь как ребенок. Будь ты старше, ты смотрела бы на вещи по-другому, – грустно покачала головой женщина.

      – Но сейчас я вижу их такими, – ответила Барлоу и села на место.

      – Ты совершенно отчаялась, не так ли? – раздался в воцарившейся тишине голос Найлы.

      – Рак не так уж и плох. Он многому может научить.

      – Не говори мне, что ты в считаные дни стала той, кто называет диагноз своим лучшим другом. Неправильно быть тем, кто досрочно превратился из нормального человека в свою болезнь, ибо Рак – поглотитель душ, исчадие ада, убивающее невинных.

      – Невинные так не умирают. Невинные засыпают и не просыпаются, а такую смерть нужно заслужить. Рак забирает худших.

      – Тебе семнадцать, а ты так отчаянно ненавидишь себя. Почему? – В глазах женщины читалась жалость, которая бесила Руби.

      – Потому что есть люди, которые недостойны жизни. Недостойны того дома, который у них есть, недостойны людей, которые находятся рядом. Я из их числа.

      – Честно сказать, у нас тут можно открывать отдельную группу «недостойных». Вы совершенно потерялись, но еще в силах найти свой свет, дорогу к счастью.

      – Чего ради? – подала голос Арья.

      – Например, ради близких.

      – Некоторые близкие этого недостойны, – отрезала девушка и отвернулась.

      – Ты ещё полюбишь жизнь, Руби Барлоу, – произнесла Найла, повернувшись к Руби. – Только смотри, чтобы не было поздно.

      После этих слов ведущая продолжила расспрашивать остальных об их трудностях и рассказывать истории о людях, которыми все должны восхищаться. Руби больше не слушала. Она ушла в себя, пытаясь представить, что будет делать дальше. Нужно было составить список предсмертных «бонусов», которыми она сама себя обеспечит.

      – А вы знаете, чего больше всего боялись римляне? – услышала она вдруг голос ведущей. – Нет? Они боялись быть забытыми. После смерти, разумеется. Куда хуже, когда ты не можешь отставить след на земле, который будет приносить хоть какую-то пользу потомкам.

      – Создатели презервативов неплохо постарались для человечества! – выкрикнул кто-то, и все засмеялись.

      – Это точно! – улыбнулась афроамериканка.

      – Почему вы так часто употребляете слово «смерть»? – спросила вдруг девушка, страдающая от булимии.

      – А почему нет? Пусть это место и предназначено