Театр мыльных пузырей. Лина Сайфер

детей приводили для крещения? Скольким молитвам внимали эти иконы? Сколько слёз падало на отполированный пол? Сколько умерших людей ещё живы в памяти близких или друзей, с горечью вспоминавших прошедшие дни? Ответа не было, и это, наверное, к лучшему. Цифры наверняка порядочные.

      Руби, слушаясь указателя, свернула направо и оказалась у массивной черной двери с позолоченной ручкой. Дверь эта совсем не внушала доверия. Девушка выдохнула, чувствуя подступающую к горлу тошноту и зарождающуюся головную боль. «Рак, я не сопротивляюсь. Я просто пытаюсь сдержать обещание», – обратилась она к очагу заражения в своём мозгу, уговаривая голову не болеть ближайший час.

      Руби три раза постучала и, не дожидаясь приглашения, распахнула дверь, на деле оказавшуюся достаточно лёгкой. В ту же секунду ей показалось, что её сейчас вырвет. Она тяжело моргнула и обвела взглядом собравшихся людей, смотрящих на неё с любопытством, словно она была новым экспонатом.

      В центре небольшого зала, более походившего на старый кабинет для совещаний, были расставлены стулья, на которых сидели люди разных возрастов. Девушка с содроганием отметила, что некоторые из них имели при себе странные трубки или баллоны.

      – Здравствуй, – поприветствовала её милая афроамериканка, поднимаясь со своего места. – Проходи, присаживайся на свободное место. Можешь не волноваться, это не секта и допроса с пристрастием не будет, – улыбнулась женщина. – Меня зовут Найла. Найла Коулман.

      – Спасибо, – пробормотала Руби. Ей казалось, что она попала в комнату, где сидели живые трупы, истерзанные жизнью и собственными мыслями. Сейчас все взгляды были обращены к ней, и девушка еле сдержалась, чтобы не сказать: «Я здесь из-за матери, ясно? Я не такая, как вы, я не нуждаюсь в мотивации!» Она отчаянно не хотела, чтобы кто-то думал, будто она сломалась, будто растратила силы и пришла сюда, потому что запуталась. Она хотела показать, что она сильная и умеет справляться. Она всегда пыталась это доказать, но люди не обращали внимания.

      – Мы начнём с привычного всем ритуала приветствия, – улыбнулась женщина и тут же обратилась к Руби: – Сегодня можешь не участвовать, просто послушать.

      – Хорошо, – облегчённо выдохнула она, чуть расслабившись и облокотившись на деревянную спинку.

      С места поднялся парень лет четырнадцати со впалыми щеками и очень бледной, тонкой кожей.

      – Привет, я Коул. Мне пятнадцать, и мой диагноз – острая лейкемия.

      – Как ты чувствуешь себя? – спросила Найла.

      – Подобающе, – ответил парень, и Руби усмехнулась. Если бы он чувствовал себя «подобающе», то не находился бы здесь.

      – Почему ты пришёл к нам, Коул?

      – Чтобы… чтобы знать, что в моей жизни всё не так уж и плохо, – пожал плечами он, и по залу разнеслись лёгкие смешки.

      – Очень хорошо, – с улыбкой произнесла женщина.

      Когда Коул сел, с места поднялась крупная девушка. Она не смотрела на собравшихся, только на свои руки.

      – Меня зовут Денни, и мне двадцать