Театр мыльных пузырей. Лина Сайфер

играющую с соседскими животными. Она не могла узнать ту, которая так желала стать известной, покорять сцены, показать всем, на что она способна. А чего она желает сейчас? Умереть? Перед ней стояла лишь размытая тень человека, который наверняка мог стать великим.

      – Ты не можешь отказаться от операции, – вновь начала женщина после недолгой паузы.

      – Операции, которая, скорее всего, не принесёт никаких результатов? Нет, могу, еще как могу. Потом всё будет просто, мам.

      – Потом – это когда? – воскликнула она, подавшись вперёд.

      – Когда я умру, – спокойно ответила Руби, глядя в красные глаза матери. – Когда я исчезну из твоей жизни. Никто больше не назовет тебя мамой, никто не скачает музыку в машину, и никто не посоветует не тратить деньги на то кошмарное пальто. Никого, похожего на меня, больше не будет в этом доме, и тебе придётся с этим смириться, рано или поздно. Я заслужила, ясно? Может, и ты заслужила. Может, ты была плохой матерью, откуда мне знать? – Девушка замолчала, думая, продолжать или нет. – Знаешь, говорят, родители с самого рождения ребёнка учат его тому, что отлично умеют делать сами. Знаешь, чему меня научил он? Бросать тех, кого на самом деле любишь. Так что, если тебе нужно винить кого-то в моей смерти, вини его, судьбу, жизнь, случай, всех и всё, что угодно, но только не себя. Я умираю, и мне это нравится. Кажется, я выросла неправильной. Кажется, я выросла чудовищем.

      Руби замолчала и развернулась, чтобы выйти из кухни. Но уже у двери она внезапно остановилась и, не оборачиваясь, произнесла:

      – Я буду пить таблетки, посещать эти чёртовы курсы, где говорят о прелестях жизни, выучу все о своей болезни, но, пожалуйста, позволь мне исчезнуть. – Девушка обернулась. – Умоляю, мам…

      – Хорошо, – прозвучал чуть слышный ответ развалившейся на куски Карлы Барлоу. – Хорошо.

      По щеке Руби побежала слеза.

      Её отпустили.

      Пусть пока лишь на словах, но ей дали разрешение покинуть этот мир. Теперь только она вправе определять свою судьбу.

      – Я люблю тебя, мам.

      Девушка быстро выбежала с кухни и направилась к лестнице на второй этаж, чувствуя знакомую распирающую боль в голове.

      Смерть – побочный эффект Рака.

      Рак – лучший друг Смерти.

      Глава 4

      Серый портфель то и дело соскальзывал с плеча, норовя упасть. Руби шла по тротуару, радуясь тому, что на улице пока еще довольно темно и никто не будет обращать на неё внимания. Руби Барлоу любила быть невидимкой, не притягивать к себе взгляды, опускать глаза в пол, когда мимо проходит знакомый, чтобы не произносить обыденные, совершенно приевшиеся фразы.

      Школа ждала её, издалека освещая путь огнями больших окон. В наушниках играли минорные мотивы, сигарета тлела в пальцах с обкусанными ногтями, на которых неровным слоем красовался черный лак. Она любила выглядеть небрежно, будто выражая протест ухоженности, подавляя женственность, которая уже давно перестала пытаться вырваться наружу. Вьющиеся пряди темных волос