Театр мыльных пузырей. Лина Сайфер

шагать, не останавливаясь. И дорога, несомненно, приведет её к дому.

      В голове вертелись мысли о «моментах славы», которые могут случиться в оставшиеся месяцы, число которых не было неизвестно никому. Есть ли смысл стремиться к чему-то великому, если ты стоишь на краю? Все награды и успехи нужны только тебе самому, а если нет тебя, куда они денутся? Канут в Лету.

      Еще недавно она была бы счастлива узнать, что её песня вошла в топ-100 лучших песен месяца или увидеть отсылку к ней на каком-либо сайте. Она молилась об этом, больше всего на свете желала, чтобы её творчество наконец-то начали ценить, чтобы люди узнали о нём. И люди узнали. Говорят, стоит быть осторожней с мечтами, но никто не верит, пока не убедится на собственном опыте. Зачастую горьком.

      Руби содрогнулась от болезненных воспоминаний. Никто, кроме мамы и Лили, не знал, что авторство принадлежало ей – она использовала псевдоним. Песня, которую пятеро подростков поняли неправильно. Они вскрыли себе вены, сидя тесным кружком и наслаждаясь песней, которую исполнила неизвестная им певица. Удивительно, что весь город не вышел на улицы, требуя правосудия в отношении человека, виновного в смерти их детей. Руби, услышав название песни, под которую они лишились жизни, поняла, что совершила непоправимое. Это событие стало напоминанием о том, что желание быть великим способно привести к трагедии. Вечным напоминанием.

      Девушка завернула за угол и тут же услышала крик. Достаточно громкий крик. Она вытащила наушники и вгляделась в переулок. Оттуда не доносилось никаких звуков, и Барлоу вновь надела наушники, решив, что ей показалось, когда крик раздался вновь. Она убрала плеер в карман и медленно, чувствуя, как сильно колотится сердце, стала пробираться вперёд, стараясь не наступать на осколки бутылок и не издавать лишнего шума.

      «Решила помереть раньше срока?» – прошипела в ухо змея, но Руби лишь дёрнула головой. «Заткнись», – тихо ответила она, скользя вдоль по стене, приближаясь к повороту. За углом здания раздался гогот нескольких низких голосов и очередной болезненный вскрик.

      Руби прижалась спиной к стене, закрыла глаза и лихорадочно думала, как поступить. Сначала она решила, что лучше будет вызвать полицию, но тут же отбросила эту идею – дело могло того не стоить. Ей стоило бежать сломя голову от этого места, но что-то не давало ей уйти, не убедившись, что неизвестному человеку не угрожает опасность. Руби не могла позволить кому-либо отнять жизнь. Еще одну жизнь. Она знала, как страшно умирать. Она надеялась, что живет не просто так и в силах сделать что-то значимое. К горлу подступил ком. Все нуждаются в помощи, и если ей самой никто не в силах помочь, то, может быть, она должна сделать это по отношению к другому человеку?

      Смех и обрывки колких фраз послышались вновь, за ними последовал яростный вопль и удар. Звуки доносились с расстояния нескольких метров, а девушка всё стояла, не в силах шелохнуться, пытаясь подавить нарастающий страх.

      «У тебя что, совсем нет инстинкта самосохранения?!» – прошипела в самое ухо змея. Руби поёжилась. «Не знаю,