Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло. Владимир Лузгин

скотиной:

      Жрать, испражняться и брызгать слюной

      С благословенья на то господина.

      Ну, а рассказы про душу и ад,

      Сказки о совести, чести и воле –

      Без этой чуди я счастлив и рад,

      Если хозяин мой мною доволен.

      Что он не скажет и не намекнёт,

      Тут же исполню я без промедленья:

      Наполовину уменьшить народ

      Иль увеличить его населенье.

      С этим согласно страны большинство

      За исключением гадов последних,

      Тех, недовольных, мозги у кого

      Лишь для оранья, фантазий и бредней.

      Нет бы, построились строем и шли

      Следом за нашей единой колонной –

      То не стреляли бы и не кляли

      Их по решению власти законной.

      «Глаза сквозь черный глянец приоткрыв…»

      Глаза сквозь черный глянец приоткрыв,

      Господь сверкнул – и сникла вражья сила,

      И мне прощён безумия порыв

      И всё, что ты забыть меня просила.

      А тот пустой, ненужный, глупый спор

      Замолкнул, захлебнувшись в горле речью,

      Как птица, мною битая в упор,

      Как зверь, в петле дострелянный картечью.

      «Глядим на мир мы все по-разному…»

      Глядим на мир мы все по-разному,

      Внемля стремлению души

      К уродливому и прекрасному,

      Во имя истины иль лжи.

      Одни смеются – богу богово,

      Другие крестят всё подряд,

      А третьи кесаря жестокого,

      Служа ему, боготворят.

      И как тут выбрать круг общения,

      Друзей, товарищей, коллег

      И женщину для восхищения,

      Деля с ней пищу и ночлег.

      Чтобы потом в срок доживания

      Свою жизнь заново прочесть

      Сначала, с первого желания,

      Вплоть до того, что ныне есть.

      И успокоиться во мнении:

      Пусть жил меж выжиг и пройдох,

      Но сам при этом, тем не менее,

      Не обманулся и не сдох.

      А Тот простит, что жил по-разному,

      Внемля стремлению души

      К уродливому и прекрасному,

      Во имя истины иль лжи.

      «Годы младенчества помнятся смутно…»

      Годы младенчества помнятся смутно:

      Мамины губы да папин азарт –

      Как мне без них на земле неуютно,

      Август идет или март.

      Юные годы сверкнули зарницей,

      Золотом в серебре,

      Не потому ли ночами не спится,

      Май иль сентябрь на дворе.

      Зрелые годы, зачем вы минули –

      Горестно, больно и жаль,

      Холодно мне даже в душном июле,

      Не говоря про февраль.

      Сколь не старайся, а что мне осталось –

      Память да слёзы жены,

      Сердце больное, голодная старость,

      Горькое чувство вины.

      «Голову на руки к ночи клоня…»

      Голову на руки к ночи клоня,

      Помню, как прятался я от погони,

      Как на лету, засыпая меня,

      Белыми розами