На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции. Робер Очкур

кого-нибудь…

      – Так! Ну, а ты их знаешь?

      – В первый раз видел и больше ни разу!

      Прудников ничего больше не мог добиться. Тогда вмешался Келчевский.

      – Слушай, дурень, – сказал он убедительным тоном, – ведь от твоего запирательства тебе не добро, а только зло будет! Привезем тебя в Петербург, там тебя твои же продавцы в глаза уличат да еще наплетут лишнего. И мы им поверим, а тебе нет, потому что ты и сейчас вот врешь и запираешься.

      Тасин потупился.

      – Иди! Мы других допросим, а ты пока что подумай!

      И Келчевский велел увести Тасина, а на смену ему привести братьев – по очереди.

      Первым вошел Иван Дубовецкий. Высокий, здоровый парень, он производил впечатление красавца.

      – Попутал грех, – сказал он, – этих самых Петрова да Иванова я еще знал, когда они в бегах тут околачивались. Первые воры, и, сказать правду, боялся я их: не пусти ночевать – двор спалят, и пускал. Ну, а потом они, значит, в Питер ушли, а там стали мне лошадок приводить, и задешево. Я и брал. С одной стороны, ваше благородие, дешево, а с другой – опять, и боялся я их, – чистосердечно сознался он.

      – Знали вы, что это лошади от убитых извозчиков?

      Он засмеялся.

      – Смекал, ваше благородие, а спросить не спрашивал. Боязно. Раз только сказал им: «Вы, братцы, моих ребят не замайте!» Они засмеялись да и говорят: «А ты пометь их!» Только и было разговора!

      Его отослали и вызвали его брата.

      Совершенная противоположность Ивану, Василий был слабогрудый, бледный, испитой парень. Он тяжело дышал и упорно кашлял глухим кашлем.

      – Ничего не знаю, – сказал он, – брат всем делом владеет, а я больной, на печи лежу.

      – Знал ты бродяг Петрова и Иванова?

      – Ходили такие. Раньше даже ночевали у нас, брат очень опасался их.

      Мы снова позвали Тасина.

      Слова Келчевского, видимо, оказали свое влияние.

      – Припомнил я их, – сказал он сразу, как вошел. – Петров один, а другой Иванов. Петров тоже и не Петров, а беглый какой-то… Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю и никого не знаю, а только главное место, где они сбираются, – это будки на шоссе.

      – Девять и одиннадцать? – спросил я. – Славинского и Сверчинского?

      Тасин тотчас закивал головою:

      – Вот, вот! У них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!

      – Все. А ты кого знаешь из них?

      – Только двоих и знаю.

      Больше от него узнать было ничего невозможно. Мы собрались уезжать.

      Двух Дубовецких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербурга следом за ними поехали и мы сами.

      Келчевский потирал руки:

      – Ну, значит, эти душители все у нас!

      – Надо думать!

      – Скажите, пожалуйста, – обратился ко мне Прудников, – откуда вы узнали про этих… ну, как их… сторожей?

      – Про Славинского и Сверчинского, – ответил я, – очень просто. Я был у Славинского.

      – Были?! – воскликнул Келчевский.

      Мне стало смешно.

      – Я