Дети на дороге. Иван Калашников

начнём громить.

      – Дятлы вы беспомощные для обменников. Написать и сделать – не одно и то же. И не надо мне про параллельные и подразумеваемые миры рассказывать! – поморщился администратор.

      – Не буду. Дай денег.

      Миша вздохнул.

      – Ну, что, у тебя умер кто-то? – спросил он.

      – Хуже. Светка ушла, – сказал Лёша.

      Известие ввело администратора рекламной конторы в необычайную радость.

      – Давно пора! – заявил Миша. – Наконец-то. Только если к предкам – то это до фонаря, назад быстро вернётся. Тяжко в её возрасте с родителями. Вот если другого нашла – тогда всё, Алексей, новую дурочку себе ищи…

      – Да сам ты дурак, – не выдержал Лёша.

      – А ты нищий дурак. И тупой – обменник бомбануть не можешь, – Миша нервным движением поправил манжет рубашки. – К кому ушла?

      – Не к кому, а куда. В Университет, – сказал Лёша.

      Густые не по возрасту брови Миши поползли в удивлении вверх.

      – Там так классно сейчас, – продолжал писатель, – одни первокурсники, из стариков нет никого. Похоже на настольный теннис в самолётном ангаре…

      – А заочное отделение есть? – перебил его Миша. Ему покоя не давало отсутствие собственного высшего образования. Лёшу вовсе не радовал запуск рекламного администратора в юную университетскую среду, но тот, не дождавшись ответа, засуетился, принялся убирать со стола бумаги, захлопал многочисленными ящиками-дверцами.

      – Пошли со мной, узнаем что там и как, – сказал Миша, – а ты заодно…

      – Пошли, – перебил согласием Лёша, пока администратор не продолжилделиться своими планами…

      Шоколадовые шины и магазины нижнего белья; бутики и новый аспириновый вид; пиво и мороженое. Лёша не раз спрашивал себя, как он выдерживает подобные сочетания, в редкие моменты растянутые во времени, чаще – срочно, скорее, скорее, не успеем, перехватят сволочи-конкуренты, точные копии таких же рекламных сволочей вроде Миши-администратора, некоронованного нефтяного принца. Кажется, во всём агентстве Лёша был единственным, кто получал гонорары не у кассира, а у администратора. Лёша прибалтывал Мишу и тот шёл к кассе. Несостоявшийся писатель так и не научился просить денег. Impossible. Миша не считается. У него просить – как из заначки деньги взять.

      Что же случилось с солнечным светом? Как будто Лёша не знал, что когда уходит девушка, особенно из-за другой девушки – всё не то и всё не так, тем более солнечный свет, матовый, проникающий на лестничную площадку сквозь стекло, мутное, но без дефектов. Тени ружья, однако, не было. Щурясь и хмурясь, Лёша увидел девчонку, непонятной ни возрастом, ни профессией, вечно околачивающуюся в агентстве. Впрочем, в руке у неё был веник, стало быть, или ведьма, или уборщица. Для уборщицы девчонка была слишком хорошенькой.

      – Здравствуйте, – сказала она, пряча веник за спину.

      – Привет, – скупо отозвался Лёша, не намереваясь продолжать беседу. Он обернулся – администратор всё ещё возился в своём кабинете.

      – Вы оба так кричали громко, – продолжала девушка, неуверенно, как будто она была в чём-то виновата. – По всему