Пустоши. Павел Чибряков

большая часть нерастраченного материнства досталась Виктору. Она, по сути, заменила ему бабушку. (Его родная бабушка умерла, когда Витьке не было и трёх, и он её совсем не помнил).

      Тётя Сима, когда Витька приходил к Михаилу Захаровичу заниматься, частенько оставляла его поужинать. А готовила она замечательно! Нередко, когда она только начинала готовить, по квартире распространялись такие запахи, что Михаил Захарович начинал, шутя, громко возмущаться, что она самым возмутительным образом отвлекает их от занятий. В ответ тётя Сима, женщина довольно дородная, приходила с кухни и, смешно изображая одесский говор этакой еврейской матроны, отвечала на возмущение мужа ещё большим возмущением:

      «Я таки хотела бы знать, чего вы будете кушать на ужин, если я сейчас перестану варить и тушить, и пойду-таки посидеть на лавке у подъезда?».

      На самом деле она никогда даже не присаживалась на эти лавочки, и относилась с некоторым презрением к тем женщинам, которые могли просиживать на них часами, беспрерывно о чём-то болтая.

      И вот Виктору пришлось заниматься организацией похорон этой милой женщины. Михаил Захарович находился в полной прострации, и только просил сделать, как надо. И Виктор, на пару с Лидией – племянницей тёти Симы – сделали всё, как полагается по еврейским обычаям. Сам Виктор тоже находился в состоянии, когда реальность кажется несколько нереальной, и желание проснуться толкается с осознанием того, что ты не спишь.

      А с началом учебного года стало известно, что Михаил Захарович ушёл из университета; благо, возраст у него был уже пенсионный. Это было, в буквальном смысле, лишение. Смерть жены так подействовала на Михаила Захаровича, что он практически перестал выходить из квартиры; разве что для того, чтобы сходить в магазин, когда это не могли сделать Виктор или кто-нибудь из соседских девчонок. Надо сказать, что эти, по мнению большинства, «малолетние вредины» проявляли на удивление искреннюю заботу об одиноком пожилом человеке.

      Когда, уже зимой, Виктор спросил Михаила Захаровича, почему тот не выходит просто прогуляться, подышать свежим воздухом, тот ответил:

      «Понимаешь, Витюша, когда я нахожусь в квартире, я привыкаю к существующему положению вещей и чувствую себя более-менее нормально. Но стоит мне выйти – меня тут же придавливает сознание того, что мне придётся возвращаться в пустую квартиру, где…».

      Потом он соглашался с мнением Виктора, что так не должно длиться вечно, и говорил, что рано или поздно найдёт решение этой проблемы.

      И он нашёл это решение на следующий год. Оно оказалось крайне неожиданным. Передав почти всю свою немаленькую библиотеку (вместе со шкафами) Виктору, и оформив квартиру на Лидию, купил дом в маленькой деревушке, более чем в ста километрах от города. С собой он взял только личные вещи (и то не все; все его выходные костюмы так и остались висеть в старинном шифоньере, рядом с платьями тёти Симы), диван и своё