Фатум. Том третий. Форт Росс. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

душу та мысль, что всё это принадлежало ему, и только ему! Андрей сидел неподвижно, пытаясь как-то успокоить глубокое волнение, не желая показывать свою слабость, а Джессика, тонко чувствующая его колебания, покорно и чутко ждала его воли.

      Все эти дни ужасных испытаний и потерь, отчаянья и усталости им приходилось подавлять свои скрытые желания. И сейчас, подстрекаемая выпавшим временем, их страсть заклокотала и вскипела с такой силой, что они едва сдерживали себя.

      – А помнишь, еще на фрегате,– он нежно улыбнулся ей, накрывая своей ладонью ее,– ты говорила, что если мужчину не любят, это еще не значит, что о нем не ду-мают?

      – Да. Но если о нем и думают,– в глазах Аманды игриво блеснули ночные звезды,– это еще не значит, что его любят.

      – Но вы-то, мисс Стоун, надеюсь, и думаете, и любите своего капитана?

      – Надеюсь! – весело рассмеялась она, ласково гладя его волосы с каплями дождя и запутавшимися в них хвоинками.– Господи, куда нас занесло… и какие мы говорим друг другу слова! Будоражим несбыточные мечты и грезы, как глупые, счастливые дети. Но как это сделать явью? – Она засмеялась громче в его объятиях.– Вот уж представляю, что бы сказали наши друзья и враги. Одни бы смеялись вместе с нами, другие метали бы гром и молнии… или ходили, жадно облизываясь, друг к другу, собирая о нас сплетни, как собаки блох. Знаю я этих деревенских аристократов… с рожденья при шпаге, но в сабо. Уж лучше бы они родились все в юбках.

      – О, я бы укоротил им языки, хотя… – Андрей с сомнением качнул плечами.– Неблагодарное это дело, пустое… сжигать порох на чужие сплетни; тут вряд ли могут быть победители. Как говорят у нас в России, «гусарская ничья» – неважно, кто стреляет первым, но выживают оба. Дай же тебя поцеловать, радость моя.

      – Но уж поздно. Давайте завтра, сэр.– Она кокетливо увернулась от его рук.

      – Завтра всегда поздно! Должен признать, моя бесценная, терпение мое на исходе.

      – Вот как? Эй, эй, у вас, сударь, погас костер. Глядите, как бы холодно не было…

      – Только не нам! – он ловко поймал ускользающую руку и порывисто прижал ее к своей груди.

      – Жаль, что нет с нами отца Аристарха.

      – Отчего же?

      – Обвенчал бы нас.

      – Прямо здесь? Как серьезно вы говорите?

      – А почему бы нет? – зеленые глаза его блеснули решимостью.

      – Но брак – это навсегда, милый! Женские языки говорят: «Брак – это тайный заговор против мужчин». Вечность, понимаешь?

      – Но кто может бояться вечности, если всю вечность можно целовать тебя? Будь моей женой! Когда же ты поймешь, дорогая, что я люблю тебя всей душой? Видишь, я стою перед тобой на коленях и готов отдать тебе весь мир, лишь бы…

      – Andre!

      – Только не истолкуй двояко мои слова: беда и горе всех мирят, сближают… Можно подумать, но знай: для меня нет тебя прекрасней. Ничто в настоящем или грядущем не сможет быть дороже твоей улыбки, сверкающих глаз… Я люблю тебя! Смотри, смотри же на свою судьбу! Я не хочу знать, кто прежде присягал тебе в любви. Верую – я последний…