Фатум. Том третий. Форт Росс. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

нитки, и пляшущая древесина с треском сотни мушкетных выстрелов взбрыкнула на кипящей волне.

      Преображенский, лихорадочно цепляясь за пеньковые спайки чудом оставшихся бревен, всё же успел ухватить руку любимой. С выражением безумного ужаса в глазах она судорожно держалась за его плечо и, теряя последние крохи воли, что-то кричала на своем родном языке. Боль, страх и отчаянье шрапнелью взрывались в ее сознании, картины прошлого алой метелью, подобно искрам костра, взвихрялись и тухли, сменяя друг друга. «Господи! – в немом крике рвалась душа.– Неужели я столь прогневала Тебя и погрязла в грехе, что Ты уготовил мне такой дикий конец? Неужели воля Твоя не смилуется, не пощадит? Неужели я слишком задержалась на этом свете?» Весь мир вдруг полетел перед глазами: лица родных, каменный крест на склепе матушки, первый выход в свет, теплая ладонь отца, расшитое золотом с усеянной бриллиантами шемизеткой платье королевы Англии, дамы и кавалеры, степенные леди и седовласые лорды, сверкающие с ног до головы, любимый пруд и маленький шотландский пони, стол с яблоками, камин, голубые сумерки за окном в день Рож-дества, и вновь лица, лица… Атласный пояс миссис Миддлтон, на коем по старинке болтались разные безделушки: черепаховые гребни, зеркальца, бонбоньерки, крохотные часики на серебряной булавке, которые она очень любила рассматривать в детстве… Одновременно в памяти летели клочья каких-то фраз и напутствий, обрывки писем и слова первых признаний… Но среди всей этой лавы одно повторялось чаще и стучало в голове в такт загнанному пульсу: «Господи, спаси и помилуй!»

      До спасительного берега оставалось всего каких-то саженей двадцать – двадцать пять, но река в этом месте —кто знал? – была подобна рассвирепевшему раненому зверю. Андрей бросил взгляд вперед и снова закричал Джессике:

      – Держись! Держись крепче!

      Стремнина, сорвав плот с камней, вновь развернула его, точно щепку. Капитан, сжав зубы, дюйм за дюймом продвинулся ближе к мисс Стоун, перехватил рукой ее за сырой пояс и потянул к себе, едва не вывихнув плечевой сустав.

      – Ну! Ну же! Помогай мне! – голос его дрожал от напряжения. Впереди они все увидели черный драконий гребень новой гряды. Вода кипела, переливаясь через него. За первой цепью виднелась вторая…

      Ужас прошел по всему телу ледяной волной.

      Матросы отчаянно заработали шестами и обломками досок, выворачивая лопатки, сражаясь с течением. Однако все отдавали отчет, что это напрасный труд. Бурлящая вода стремительно волокла неуклюжий плот на камни.

      Плот теперь уже не просто несся по течению… Он ров-но ожил, ныряя и подпрыгивая, гремя разболтавшимися бревнами в кипящей воде. Внезапно в тот момент, когда нос его приподняло на пенном гребне воды, перетершийся трос лопнул, и еще одно бревно, цепляясь о камни, увлекая за собой ранцы и котелки, развернуло людей.

      – Руби вторую спайку! – истошно заорал Тимофей Соболеву, бешено управляясь шестом, проклиная всё на свете из-за того, что им так и не удалось установить на плоту должное рулевое весло.– Нас тащит прямо на смерть.