Вишни на березе. Игорь Анатольевич Артеменко

сам по себе.

      Адвокат подошел к стоящему слева от входа столу, за которым находился дежурный офицер по ИВС и попросил требование на вывод. Это был Шманов, невысокого роста, чуть полноватый, лысый капитан с плоским, похожим на камбалу, лицом. По взволнованным взглядам смотревших друг на друга мужчин можно было догадаться, что они давние друзья.

      Их знакомство произошло почти три года назад в кабинете у прокурора района, который едва не отправил офицера на скамью подсудимых. Случай курьезный, но весьма банальный. Один из клиентов Реутова решил, что называется «качать права» в ИВС. Что он требовал – не вспомнить: то ли добавить мяса в суп, то ли адвоката, но на его просьбу никто из охраны не отреагировал. О том, что происходило дальше, мнения очевидцев расходятся.

      Охранники утверждали, что заключенный совсем свихнулся, принявшись биться головой о стену, дабы привлечь внимание к своей персоне. В голове-то пусто – глухие звуки так и остались не услышаны, разбив в кровь лоб, нос, оба уха и потеряв несколько зубов, он к тому же, выразил свое негодование всем известным кратким выражением, которое написал на стене кровью, изобразив также и предмет, о котором, собственно, и шла речь.

      Возможность применения насилия со стороны сотрудников изолятора – категорически исключалась.

      «Боже упаси, чтобы хоть кто-то пальцем тронул задержанного… – заявил начальник дежурной смены, – подчиненные разъяснили арестанту правила поведения в камере, только и всего».

      Подраться с другими арестантами он не мог, – в камере был один.

      В основу заключения служебной проверки легла версия о самоистязании, тем паче сидел несчастный в «одиночке», а о происшествии ничего не помнил – обнаружились признаки амнезии.

      К счастью, все закончилось самым наилучшим образом. Выяснив причину инцидента, кровь смыли, стену зашпаклевали и покрасили, а сумасшедшему заключенному вчинили судебный иск о взыскании затраченных на ремонт расходов.

      Когда Шманов увидел адвоката в очередной раз, он улыбнулся ему мягко, не по-злобному, демонстрируя ряд верхних и нижних зубов:

      – Вы к кому, Семен Варфоломеевич?

      – У вас тут все нормально? – вопросом на вопрос ответил тот. – Заключенные не шумят? – не без доли сарказма уточнил он, и нежно улыбаясь в ответ Шманову, протянул ему требование на вывод из камеры.

      Нелепая улыбка сошла с лица капитана и в его глазах мелькнула тоска. Он забрал протянутый ему документ.

      – Петров, – скомандовал он бледному типу в погонах сержанта, – приведи-ка Ларину из седьмой камеры! – Шманов потупил взгляд, уставившись в стол.

      Реутов направился в комнату для допросов, вдали послышался скрип засова.

      Подследственную завели в комнату, она держала руки за спиной, повернулась лицом к стене, как это принято в подобных местах, охранник отворил навесной замок в специально приспособленной клетке для заключенных, стоящей в центре комнаты, любезно предложив ей зайти.

      Семен поймал