Вишни на березе. Игорь Анатольевич Артеменко

взглядом нескольких клопов, спешащих скрыться за стоящей в углу коридора урной для мусора, Реутов принялся рассказывать бледному, похожему на чуть живую моль охраннику, как готовится отбивная из курицы. Собеседник, несмотря на его изможденный внешний вид, больше всего на свете любил хорошо поесть – он оказался из тех, кто готов, что называется, вылизать тарелку.

      – Готовятся они абсолютно просто, – говорил Семен, думая о том, что остался без обеда, – выглядят красиво и аппетитно, а вкус этих отбивных просто замечательный. Их можно подавать как прекрасное отдельное блюдо, так и с любым вкусным гарниром из злаков или овощей. А не пробовали каре баранины? Знаете, как вкусно, – после этих слов у охранника порозовели уши, – лучшая баранина на кости – лопатка или ребра, я предпочитаю ребра, жаря их исключительно с чесноком и перцем на гриле. Еще люблю домашние свиные колбаски со специями, фаршированные перцы, печеночные рулеты… – Реутова оборвал стук в дверь.

      Охранник нехотя подошел к двери:

      – Кто там?

      Но ему никто не ответил.

      – Кто там? – снова спросил он, будто спятивший галчонок из «Простоквашино».

      – Сто грамм! – грубо ответил ему через зарешеченное окно Степанов. – Отворяй быстрее.

      Охранник открыл дверь, из-за которой появился важняк, увидев Реутова, он дружественно произнес:

      – Никак не могу от вас избавиться.

      – Вам это и не удастся, – твердо ответил защитник и дружелюбно улыбнулся в ответ.

      Старший следователь Степанов подошел к охраннику в погонах старшины и твердо сказал:

      – Освободите Ларину. Вот постановление об освобождении, – он протянул несколько печатных листов, тот несколько минут листал документы, будто не верил своим глазам.

      – Без согласия начальника не могу, – заявил он.

      – Я тебе начальник, бери «постанову», ставь «чикуху» и иди, отворяй, а то дождешься у меня! – пригрозил он.

      Старшина захлопал глазами, набрал в рот воздуха, видимо намереваясь возразить, но сдулся, направившись вдоль коридора с камерами. Было слышно, как он сказал:

      – Ларина, а ну-ка, собирайся, тебя освобождают, совсем сдурели, черт бы их всех побрал.

      Буквально через минуту освобожденная расписалась: в подписке о невыезде, за ремень на джинсах, шнурки и двести рублей, что находились при ней в момент задержания, бросила старшему следователю Степанову дежурное «спасибо» и в сопровождении охранника вышла из душного помещения изолятора. Вид у нее был такой, будто ее ведут на виселицу, но когда увидела своего защитника, как родного, успокоилась и даже улыбнулась.

      – Почему меня освободили? – на ее лице читалось недоумение.

      – Это – отдельная история, – ответил Реутов, – радуйся пока свободе, вон какая красота вокруг, – он окинул взором унылые окрестности.

      – А мы можем с вами поговорить? – в ее глазах блеснул какой-то хитрый огонек.

      – Давайте в другой раз, – ответил мужчина, мысль о печеночном рулете не давала ему покоя, – я не