Портрет прекрасной наездницы. Игорь Иванович Бахтин

гребешками волн, дюны, валуны, сосны, неяркое солнце, одинокая чайка над волной, в пронзительной северной тишина. Рядом с пейзажем на подставке был ещё один холст, на нём была прорисована голова мужчины, с надменным выражением лица, с тусклыми, не живыми глазами.

      Таня и Дмитрием, не сговариваясь, переглянулись. Таня прыснула в кулак.

      – Портрет современного коррупционера, – шепнул ей на ухо Дмитрий.

      – У меня такое ощущение, что я его уже где-то видела, – ответила она.

      – Они все на одно лицо, – резюмировал Дмитрий, – я с такими типами встречался по работе многократно.

      Дмитрий перевёл взгляд на портрет Тани. Не отрывая глаз от картины, он тихо прошептал:

      – Танечка, а тебе не кажется, что в картине, что-то изменилось? Мне кажется, что твоя улыбка стала счастливей.

      – Она радуется нашему счастью, – беря Дмитрия за руку, – шёпотом ответила ему Таня.

      Мельников внёс в гостиную поднос с тремя хрустальными фужерами и бутылкой шампанского. Он был в белоснежном свитере, мягких светлых шерстяных брюках, глаза его светились, Ставя поднос на стол, он говорил:

      – Уважили, ох, как вы, дорогие мои, уважили старика. Я уже давно живу анахоретом, меня никто не посещает кроме заказчиков. Хожу только в магазины, ничего не читаю, телевизор не смотрю… Вот видите, что пишу (он ткнул пальцем в недописанный портрет мужчины), – это один из тех, кто успел запрыгнуть на подножку демократического экспресса, ярко выраженный рвач. Экстремал даже, я бы сказал, хапает без страха по-крупному, инвестирует власть в зелёные американские рубли, но на меня сильно обижался. Ваньку ломал, мол, художники наглые пошли, ломят с честных людей дикие деньги. Такие люди очень плохо реагируют на слово «дай», но очень любят слово «на». Это ещё молла Насреддин заметил. Однажды он увидел тонущего в пруду сборщика налогов, которому народ на берегу безрезультатно кричал: «Дай руку, дай руку». Молла, подойдя, протянул утопающему руку, закричав: «На руку!» – и тонущий мытарь тут же схватил его руку.

      Таня с Дмитрием с удовольствием рассмеялись.

      – Работаю. Только работа спасает от хандры. Пейзаж вот пишу для себя, чтобы не забыть, что я художник, – продолжил Мельников.

      Он разлил шампанское, взял в руки фужер и, глядя на своих гостей, сказал:

      – Глядя на ваши лица, я предполагаю, что вы мне принесли добрую весть и за эту весть можно выпить вина. Только вы мне подскажите, какую нибудь конкретику, чтобы я не выглядел оракулом-неудачником.

      Ответил Дмитрий:

      – Владимир Петрович, судьба свела нас с Таней, но исток этой судьбы здесь, в вашем доме. Здесь я увидел её портрет и сердце моё с того момента уже не могло жить без Танюши. Не буду всего рассказывать, урежу увертюру: в следующем месяце состоится наша с Таней свадьба…

      – Вот! – воскликнул Мельников. – Вот это повод так повод, чтобы поднять бокалы! Мои дорогие, честное слово, я отчётливо вижу перед собой счастливую прекрасную пару, вы так и светитесь счастьем. И я поднимаю бокал за ваше счастье и любовь. Таня, Танечка, вот ведь, как жизнь распоряжается! Всё не просто в этом мире, всё совсем