Голубые огни Йокогамы. Николас Обрегон

и, наскоро перекусив, позвонил Сакаи.

      – Да? – В ее голосе слышалось нетерпение.

      – Сакаи, это я. Был в офисе папаши. Возможно, это тупик, но я хочу, чтобы ты кое-что проверила.

      – Минутку. – Было слышно, как она копается в сумке. – Продолжай.

      – Четвертого января этого года Цунемаса Кане-сиро собирался встретиться с неким И.

      – Это все?

      – Кийота – неплохой кандидат на убийцу, но в этом заезде нам нужна вторая лошадка. Хатанака пусть занимается своим делом, обходит соседей. Если попадется имя или фамилия на «И», сразу звони мне.

      Сакаи вздохнула:

      – Что до Кийоты, пока не удалось его найти – он словно испарился. Но есть и хорошая новость. Он сидел по обвинениям в насильственных действиях, связанных с якудза. И не только: он имеет отношение также к «Ниппон Кумиай». Слыхал о них?

      – Кажется, националистическая партия.

      – Да. Похоже, этот Кийота из шкуры вон лез, лишь бы засветиться. Да, чуть не забыла. Один из строителей видел рядом с домом наутро после убийства какого-то мужчину. Вроде тот разговаривал сам с собой.

      – Ладно, я понял. Еще одно. Добудь-ка допуск к счетам Канесиро с начала этого года. В деле об этом ни слова, и это странно. И чуть что подозрительное – сразу звони.

      – Кажется, я говорила, что ты не придурок? Явно поторопилась.

      – Встретимся в конторе через час.

      Ивата отключился.

      Он уже собрался отъехать, как в окно машины постучали. Он вздрогнул. Это был длинноволосый парень из колл-центра. Ивата опустил стекло.

      – Да?

      – Вы из полиции? Насчет Канесиро?

      Ивата кивнул.

      Парень осторожно оглянулся.

      – Нива сказал, что в офисе не было никаких происшествий, так?

      – А в чем дело?

      – Была тут одна… Молоденькая. Не знаю ее имени. Но у нее был зуб на Канесиро. Она часами стояла перед офисом и кричала в мегафон какой-то бред: «Тараканы! Тараканы! Смерть тараканам!»

      – Но почему?

      – Она знала, что он кореец. Видимо, сдвиг на почве расизма. Столько в ней было злобы… Никогда такого не видел. Несколько раз вызывали полицию, она убегала, но потом возвращалась. И вот примерно месяц назад Нива приказал Канесиро выйти к ней и решить вопрос раз и навсегда. Тот пошел и вернулся с глубокой раной на руке.

      – Говорите, молоденькая?

      – Да, не больше восемнадцати. Скорее лет шестнадцать. Рост примерно метр пятьдесят. Красилась в блондинку.

      – Ваше имя и телефон, пожалуйста. – Ивата вырвал листок из блокнота. – Я с вами свяжусь.

      Парень быстро нацарапал что-то на листке, то и дело оглядываясь.

      – Канесиро был хороший мужик. – С этими словами он отдал листок Ивате и ушел.

      Глава 4

      Ирисы

      В половине четвертого Ивата припарковался у старого Олимпийского стадиона и направился к главному корпусу Университета Комадзава. У входа стояла датированная 1590 годом старинная каменная плита с высеченными на ней названием университета