Незримые фурии сердца. Джон Бойн

не тот стул для красоты, – вмешался я. – Вы запретили мне садиться на него.

      – Потому что ты – грязнуля. А вот Джулиан выглядит аккуратным. Утром ты принял ванну?

      – Да. И вообще я принимаю ванну почти каждое утро.

      – Молодец. А Сирила не заставишь помыться.

      – Неправда! – оскорбился я, потому что, во-первых, тщательно следил за личной гигиеной, а во-вторых, терпеть не мог глупых оговоров.

      – И все же я попрошу тебя больше не садиться на тот стул, – сказала Мод, не обратив внимания на мою реплику.

      – Даю слово, миссис Эвери. – Джулиан склонился в поклоне, чем вызвал улыбку Мод – явление столь же редкое, как солнечное затмение. – Вы пишете романы, верно?

      – Да. Откуда ты знаешь?

      – Отец сказал. Сам он их не читал, потому что вы, говорит, пишете о женщинах.

      – Так и есть.

      – А почему, позвольте узнать?

      – Потому что мужчины о них не пишут. Таланта, наверное, не хватает. Или ума.

      – Отец Джулиана приехал повидаться с Чарльзом. – Я хотел увести разговор от стульев и книг. – Джулиан сидел внизу, и я подумал, ему будет интересно посмотреть мою комнату.

      – Вот как? – Мод, похоже, удивилась моему предположению. – Тебе и впрямь интересно, Джулиан?

      – Да, очень. Здесь так просторно. Даже завидно. Потолочное окно – просто чудо. Представляю, как здорово вечером лежать в кровати и смотреть на звезды!

      – Когда-то здесь кто-то умер. – Мод принюхалась, как будто надеялась учуять в воздухе, уже канцерогенном от ее сигареты, остатки смерти.

      – Что? – всполошился я, впервые об этом услышав. – Кто?

      – Не помню. Вроде какой-то мужчина… Или женщина… В общем, человек. Это было очень давно.

      – Он умер своей смертью, миссис Эвери? – спросил Джулиан.

      – По-моему, нет. Если память не изменяет, его или ее убили. Убийцу, кажется, так и не поймали. О происшествии писали в газетах. – Мод взмахнула рукой, уронив пепел мне на голову. – Я плохо помню детали. Кажется, там фигурировал нож. Почему-то это слово вертится в голове.

      – Поножовщина! – Джулиан восторженно потер руки.

      – Ничего, если я сяду, Сирил? – Мод показала на мою кровать.

      – Сделайте одолжение.

      Мод уселась, расправила юбку и достала из серебряного портсигара очередную сигарету. Кожа на ее длинных тонких пальцах казалась прозрачной, сквозь нее как будто просвечивали суставы фаланг.

      – Огонька не найдется? – повернулась ко мне Мод.

      – Нет, конечно.

      – Ну уж у тебя-то есть точно. – Она посмотрела на Джулиана и медленно провела языком по верхней губе. Будь я чуть старше, я бы сообразил, что она с ним заигрывает и он отвечает ей тем же. Сейчас это как-то смущает, поскольку он был ребенок, а ей стукнуло тридцать четыре.

      – Кажется, у меня были спички. – Джулиан вывернул содержимое карманов на постельное покрывало – веревочка, йо-йо, туз пик и правда спичка – и заулыбался: – Я так и знал!

      – До чего ж ты полезный малыш, – сказала Мод. – Надо, пожалуй, тебя запереть и не отпускать.

      Я