Незримые фурии сердца. Джон Бойн

у меня слегка закружилась голова. Я сознавал опасность нашей игры: если бы нас застукали, не миновать позора и неприятностей, но рискованность затеи меня будоражила. Впервые в жизни я увидел чужой пенис, определенно больше моего, да еще обрезанный, что меня заинтриговало.

      – А где остальное-то? – спросил я.

      – В смысле? – Без капли смущения Джулиан надел штаны и застегнулся.

      – Где кончик твоей штуковины?

      – Отрезали. Когда я только родился.

      Меня аж передернуло:

      – Зачем?

      – Кто его знает. Не я первый, не я последний. Еврейский обычай.

      – Ты еврей?

      – Вот еще, нет. А ты?

      – Нет.

      – Ну ладно.

      – Со мной такого не будет. – Я содрогнулся, представив, как кто-то с ножом подступает к моим причиндалам.

      – Как знать. Слушай, ты бывал во Франции?

      – Во Франции? – Вопрос меня удивил. – Нет, а что?

      – Ничего, просто летом мы туда поедем.

      – Понятно.

      Я огорчился, что разговор сменил русло, поскольку охотно послушал бы еще о «перепихоне», извращенцах и прочем, но, похоже, тема эта моему собеседнику прискучила. Может, попробовать осторожно к ней вернуться?

      – У тебя только одна сестра? – спросил я.

      – Да. Алиса. Ей пять.

      – А братья есть?

      – Нет. – Джулиан помотал головой. – А у тебя?

      – Я единственный ребенок. – В том возрасте мне, конечно, не приходило в голову, что у моей родной матери могли быть и другие дети. Или что мой настоящий отец настрогал целый выводок еще до либо уже после моего зачатия.

      – Почему ты называешь родителей по именам? – спросил Джулиан.

      – Так они захотели. Чтоб показать, что я приемыш, а не настоящий Эвери.

      Джулиан засмеялся и, покачав головой, произнес словцо, рассмешившее и меня:

      – Хрень.

      И тут в дверь тихонько постучали. Я опасливо обернулся, точно персонаж фильма ужасов, знающий, что снаружи притаился убийца. Кроме Бренды, ко мне никто и никогда не заходил, да и та осмеливалась вторгаться, лишь когда я был в школе.

      – Чего ты? – спросил Джулиан.

      – Ничего.

      – Ты вроде как испугался.

      – Вовсе нет.

      – Я сказал – вроде как.

      – Просто никто никогда сюда не поднимается.

      Дверная ручка медленно повернулась, и я отшагнул вглубь комнаты, а Джулиан, заразившись моей тревогой, отступил к окну. Через секунду в комнату вплыл клуб дыма, а следом, естественно, появилась Мод. Я не видел ее несколько дней и сейчас отметил темные корни ее обычно аккуратно выкрашенных волос и нездоровую худобу. Недавняя болезнь лишила ее аппетита, ела она теперь очень мало. «Во мне ничего не задерживается, – пожаловалась она в нашем последнем разговоре. – То есть ничего, кроме никотина».

      – Мод… – изумился я.

      – Вот ты где, Сирил. – Она удивленно посмотрела на незнакомого мальчика: – А это кто?

      – Джулиан Вудбид, – уверенно представился мой новый приятель. – Мой отец – Макс Вудбид, известный адвокат.

      Он протянул руку, и Мод на нее