Вещное право. Е. А. Суханов

а фактическое владение не может быть признано добросовестным.

      Вместе с тем достаточно продолжительные сроки приобретательной давности (5 лет – для движимых и 15 лет – для недвижимых вещей), да еще и в соединении с исковой давностью означают длительное выбытие соответствующих вещей из гражданского оборота. Это обстоятельство породило попытки каким-либо образом «ускорить» данный процесс, по крайней мере для «задавненного имущества». В отечественной литературе и судебной практике долгое время господствовал взгляд, согласно которому «задавненное имущество» считалось бесхозяйным, а фактическое владение им порождало начало течения приобретательной давности. Между тем этот подход был основан на принципиально неправильном представлении о том, что с истечением исковой давности прекращается и право собственности, тогда как в действительности утрачивается только возможность его принудительной (исковой) защиты. Это обстоятельство особо подчеркивал и убедительно обосновывал в своих работах Б.Б. Черепахин[252].

      Именно поэтому еще ГК РСФСР 1922 г. в ст. 183 предусматривал, что «если имущество продано не собственником, покупатель приобретает право собственности лишь в тех случаях, когда согласно ст. 59 и 60 собственник не вправе истребовать от него имущество» (ст. 59 и 60 ГК РСФСР 1922 г. содержали традиционные нормы о виндикационном иске). Иными словами, закон уже тогда прямо признавал право собственности на вещь за ее беститульным добросовестным владельцем, если на истребование этой вещи ее собственником истекла исковая давность. При этом данное правило подлежало применению не только к отношениям купли-продажи, но и к другим случаям добросовестного возмездного приобретения «задавненного имущества», причем все они рассматривались как первоначальные способы приобретения права собственности (не зависящие ни от права отчуждателя, поскольку оно у него отсутствует, ни от права собственника, который не отчуждал вещь), хотя его формальным основанием был договор, содержащий, по известной германской терминологии, «видимость правомочий отчуждателя», или «внешнюю видимость права»[253] (Rechtsschein).

      Однако современный отечественный законодатель отказался от прямого использования этого подхода, предложив вместо него не вполне удачную редакцию абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ (введена Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. № 217-ФЗ), касающуюся только приобретения права собственности на недвижимость. Согласно этому правилу право собственности на недвижимую вещь признается за ее добросовестным приобретателем (разумеется, лишь после государственной регистрации этого права), за исключением случаев, когда собственник не утратил возможности истребовать ее от добросовестного приобретателя на основании ст. 302 ГК РФ, т. е. по виндикационному иску (иными словами, истечение исковой давности по виндикационному требованию превращает добросовестного владельца недвижимой вещи в ее собственника). Судебная практика на основании аналогии закона распространила абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ и на движимое имущество (абз.

252

Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве // Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. С. 218–221.

253

Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 218, 224, 271. Подробнее об этом см. его работу «Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя» (Там же. С. 226 и сл.).