Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

Вдруг пригодятся шарахнуть от души по скукотище!

      Шурка в смятении. Душа в искусстве искала высокое, а тут Серёжкины рассуждения! Его горячее дыхание, озорство, которое само по себе имело какую-то необъяснимую прелесть. Оно часто сопровождало дядьку.

      Серёжа был красив. Красив в любой одежде: грязной, новой, старой. В телогрейке на голое тело выглядел так, что люди, оборачиваясь, смотрели и любовались.

      Шурке вспомнилась странная фраза, сказанная дедом Иваном, как это умел делать только он один – вроде бы самому себе, но чтобы и окружающие слышали: «Дьявол, красивый! Но – мой сын».

      Шурка не понимал слова деда, но от этого не было беспокойства, наоборот: раз он всё видит, значит всему свой черёд. Подобное уже не раз было. Всё встанет на свои места.

      Верочка Рогожинская

      Её привела на репетицию сама Валентина Яковлевна.

      – Вот вам пани Рогожинская, – сказала она.

      Потом энергично тряхнула своей кудрявой головой:

      – А то у нас пан Ковальский есть, а пани не было. Теперь будет, – сказала, словно поставила точку.

      Шурка узнал новенькую, она из параллельного шестого «б» класса. Родители – врачи, недавно приехали работать в районную больницу из города. Он её видел два раза в школе и один раз в библиотеке. Его поразило в ней всё. Но самое главное то, как на него она посмотрела: в упор открытыми глазами, доверчиво, как будто они хорошо знакомы.

      – Всё! Я давно хотела поставить «Барышню-крестьянку», но некому было играть Лизу, вот теперь, слава Богу, есть! Молодого Берестова, Алексея, будешь играть ты, Ковальский, Муромского отдадим Игольникову, Ивана Петровича Берестова – Петьке Дёмину. С остальными разберёмся.

      – Я никогда не играла в драмкружке, – простодушно сказала Верочка, – вовсе и не смогу, тем более классику.

      Она зажмурила свои глаза и как-то очень долго подержала их закрытыми, потом распахнула ресницы и будто увидела всех впервые:

      – И вообще боюсь, – без всякого кривляния просто сказала она.

      Петька Дёмин хохотнул, но, увидев строгий взгляд Валентины Яковлевны, спрятался за спину Лёшки Игольникова.

      – А вот и хорошо, что боишься. Наши-то уже ничего не боятся, в этом всё и дело! Вот вам слова, быстренько переписывайте и учите, на следующей неделе начнём репетицию. Возьмите повесть Пушкина – прочитайте. Я проверю.

      Вышли на улицу и получилось так, что Шурке и Верочке по пути – обоим надо в библиотеку.

      – А что вы берёте читать? – спросила Шуркина спутница.

      – А что дадут.

      – Как это?

      – Всё, что положено, я уже прочитал, теперь – что положено старшеклассникам.

      – А «Королеву Марго» читали? У вас тут есть такие книги?

      Шурка давно уже прочёл всего Дюма, но не стал говорить об этом, не хотелось, чтобы она подумала, будто он хвастлив.

      – Да.

      – А можно нескромный вопрос?

      – Можно, – охотно согласился он.

      – А почему у тебя фамилия нездешняя?

      Она легко перешла на «ты».

      – И у тебя – тоже.

      – Я – это другое дело.

      – Какое другое?

      – Я приезжая,