Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

голову над чашкой.

      – Да не горюньтесь вы! Всю сбрую сделаю сам. Вместо хомута будет шорка, правда, потника нет, но можно из мешковины. Рыдван раза в полтора будет меньше, колёса лёгкие, металлические. Мне Григорий Зуев обещал раздобыть. Сено и дрова будем возить понемножку. Только в хорошую погоду.

      – А вдруг молоко пропадёт? – Шуркина мама горестно вздохнула.

      – Будет раньше времени жалковать, не враги же мы себе.

      – Мне и тебя, Василий, жалко!

      – А что меня жалеть? Гляди!

      Он встал из-за стола. Не тронув костыль, вышел на середину комнаты. Повторил:

      – Глядите!

      Прошёлся по всей комнате, сильно припадая и держа прямыми левую ногу и спину. Подошёл к подоконнику, зацепился за него правой рукой. Весело оглянулся. У Шурки перехватило дыхание.

      – Вот вам!

      Отец, держа прямо спину и оттопырив резко в сторону левую ногу, медленно начал поджимать правую, пока она не согнулась наполовину. Большим пальцем победно ткнул в пол.

      – Видели?

      И, не дожидаясь ответа, продолжал:

      – Теперь любой гвоздь, любой инструмент могу поднять сам с пола!

      Мать подошла и ладонью вытерла выступившие на лбу отца капли пота.

      – Если потренируюсь ещё, через пару недель смогу на правое колено вставать. А ходить без костылей – с бадиком. А это знаете, что значит? – И сам же ответил: – Это значит, я смогу пилить дрова, вообще работать на земле, на полу, а не только за верстаком, стоя.

      Он помолчал, потом обратился к сыну:

      – Шурка, мы скоро будем косить. Я уже продумал, как сделать косу для таких, как я, прямых. Это несложно!

      – Несложно, – эхом отозвалась Катерина, – а косить-то как?

      – А как все, так и мы!

      Он с утра говорил обо всём решительно.

      Такой нынче день у Василия Любаева.

      Было море

      Шуркин школьный учитель по труду Николай Кузьмич утверждает, что там, где расположено село Утёвка, тысячи лет назад было огромное море.

      И верно, село лежит в низине, со всех сторон – возвышенности. Шурка верит своему учителю, ему нравится, что живёт он на дне давно исчезнувшего моря. Всё становится намного интереснее, значительнее, когда представишь бескрайнюю морскую гладь и одинокий парус в тумане. Получается, что не обделено историей село. Здесь, наверное, раньше происходили какие-нибудь исторические события. Или хотя бы пираты обитали…

      И название села вроде произошло от слова «утки», которых, по преданию, было тьма. Шурка часто думал об этом и у него получилось стихотворение, которое будто он и не писал, а так, само собой вышло:

      Кишели[2] утки, было море —

      Так к нам в преданиях дошло.

      Моря исчезли, на просторе

      Моё раскинулось село.

      Но и опять же было море

      Людских страданий и невзгод:

      С людьми сроднившееся горе

      Стояло вечно у ворот.

      Шурка показал строчки дядьке Серёже. Тот, прочитав, прищурил левый глаз, словно приготовился выстрелить:

      – Послушай, ты это не у Некрасова стянул, а?

      – Да

2

Кишеть – шевелиться, копошиться (когда много).