Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011. Наталья Горбаневская

смутном берегу залива.

      Пярвалка – деревня на Куршской косе в Литве. Я приехала туда, высадившись с катера в Ниде нелегально (Куршская коса была объявлена заповедником, и без пропуска въезд не разрешался, а пропуска я не достала). Боясь, что меня изловят, я пустилась в путь на ночь глядя, стараясь уходить от шоссе, которое, по моим опасениям, могло завести меня к пограничникам, и в конце концов заночевала на берегу, как то и описано. Наутро со своего края «дуги залива» (одной из многочисленных бухт; здесь я использую оборот из более позднего стих. «В малиннике, в крапивнике, в огне…» я увидела на противоположном, наверное в полукилометре, Пярвалку, где меня ждала Наталья Трауберг (моя будущая крестная) со своей семьей.

      «Какая безлунной, бессолнечной ночью тоска подступает…»

      Какая безлунной, бессолнечной ночью тоска подступает,

      но храм Покрова за моею спиною крыла распускает,

      и к белому лбу прислоняется белое Лобное место,

      и кто-то в слезах улыбнулся – тебе ль, над тобой, неизвестно.

      Наполнивши временем имя, как ковшик водой на пожаре,

      пожалуй что ты угадаешь, о ком же деревья дрожали,

      о ком? – но смеясь, но тоскуя, однако отгадку припомня,

      начерпаешь полною горстью и мрака, и ливня, и полдня,

      и звездного неба… Какая тоска по решеткам шныряет,

      как будто на темные тесные скалы скорлупку швыряет,

      и кормщик погиб, и пловец, а певец – это ты или кто-то?

      Летят, облетят, разлетелись по ветру листки из блокнота.

      Под стихотворением стоит датировка: осень 1968 – весна 1970, начато на воле, закончено в Институте Сербского

      …но храм Покрова за моею спиною крыла распускает… ⇨ Храм Покрова, «что на Рву», на Красной пл. в Москве, в обиходе (по одному из своих приделов) известный как храм Василия Блаженного.

      …и к белому лбу прислоняется белое Лобное место… ⇨ На тротуарчике около Лобного места мы проводили свою демонстрацию 25 августа 1968.

      «Вздохнет, всплакнет валторна электрички…»

      Вздохнет, всплакнет валторна электрички,

      недостижимый миф.

      По решке проскользнет сиянье спички,

      весь мир на миг затмив.

      Вспорхнет и в ночь уносится валторна.

      Пути перелистать,

      как ноты. О дождливая платформа,

      как до тебя достать?

      Пустынная, бессонная, пустая,

      пустая без меня,

      и клочья туч на твой бетон слетают,

      как будто письмена,

      и, хвостиками, точками, крючками

      чертя по лужам след,

      звенят они скрипичными ключами

      ушедшей вслед.

      По решке проскользнет сиянье спички… ⇨ Решка – тюремная решетка.

      О дождливая платформа, / как до тебя достать? ⇨ Гудки электричек, шедших от Савеловского вокзала к Белорусскому, доносились до тюрьмы, и я явственно представляла себе платформу на Бутырском валу, но ее там нет.

      «Как вольно дышит Вильно по холмам…»

      Как вольно дышит Вильно по холмам —

      как я после последнего объятья.

      Но почему задернуты распятья?

      И