Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля. Владимир Лузгин

земли соток пять,

      В нём мушмула с её томною сластью,

      Терпкий кизил, только нет, что скрывать,

      Денег, здоровья и счастья.

      Есть у меня много книг и газет,

      Прошлого века и с ятем отчасти,

      Много чего ещё есть – правда, нет

      Денег, здоровья и счастья.

      Сейф у меня есть с запором стальным,

      В сейфе ружьё, кофр с рыбацкою снастью,

      Жалко, судьба не добавила к ним

      Денег, здоровья и счастья.

      Есть ноутбук у меня со софтом,

      Игры, инет, даже запись в подкасте,

      Но досаждает, что нету при том

      Денег, здоровья и счастья.

      Женщина есть у меня – молода,

      Руки горячие с тонким запястьем,

      Если обнимет, зачем мне тогда

      Деньги, здоровье и счастье?

      Ё

      «Ёжик, как он там – в тумане…»

      Ёжик, как он там – в тумане,

      Волк, поющий под столом,

      И танцующие Мани.

      Остальное детям – в лом.

      В красной шапочке девчонка,

      Мальчик с пальчиком своим –

      По любому плачет шконка,

      Как его – посёлок Сим.

      «Ёлка…»

      Ёлка.

      Праздник. Новый год.

      Мама парит и печёт.

      Папа весел, но не пьян,

      Если в руки взял баян.

      Вечер.

      Яркая звезда.

      Как я счастлив был тогда.

      «Ёкнет сердце, если гляну…»

      Ёкнет сердце, если гляну

      В выцветший альбом,

      Там все было без обману –

      В классе выпускном.

      Не любила – слава богу.

      Горе превозмог,

      Выбрав нужную дорогу

      Между всех дорог.

      Голова пока на месте.

      «Мазда» у двора.

      Губы женщин льнут и крестят

      Плечи до утра.

      В пьяном дыме сердцем тая,

      Жизни на краю,

      Я все реже вспоминаю

      Девочку свою.

      Ну, а юностью повеет,

      Что теперь с того:

      У меня не вышло с нею

      Ни – че – го.

      «Ещё под рокот грозовой…»

      Ещё под рокот грозовой

      Был изумрудный пламень трав густ,

      Хотя уже кровавил август

      Рябин ржавеющей листвой.

      И звёзды млечного пути

      Подсвечивали то и дело,

      Когда в глаза мои глядела

      Мечта, являясь во плоти,

      Дабы исчезнуть в тот же миг,

      Оставив грусть несовпаденья

      И горечь мук страстного бденья

      Убийц пред казнью иль расстриг.

      А окончанье таково:

      Ночь над самим собой проплакав,

      Я в череде природных знаков

      Так и не понял ничего.

      Ж

      «Жадный и несчастный, мерзкий человечек…»

      Жадный и несчастный, мерзкий человечек,

      За моей спиною ни дворцов, ни свечек.

      Так зачем я бился, бился и бодался,

      Если тем же нищим, что и был, остался.

      Господи,