Имя отчее… Избранное. Виктор Koрсуков

на полку. – Раздавай.

      Молча и очень серьезно сыграли четыре раза, и все четыре раза Генка не проиграл. Не проиграл он и пятую.

      – Ну что, товарищи инженеры, – победно спросил курортник. – Почти на равных идем? А?

      – Все люди равны. Братья. Все, – зачем-то сказал долговязый.

      Генка не понял. Остальные же с укором посмотрели на добродетеля. После этого внезапная замкнутость и легкие проигрыши попутчиков предстали перед Генкой совсем в другом свете. «Неужели и эти дуру гонят? – подумал он. – Ну-ка проверим?»

      Он собрал карты и, хорошо растасовав, раздал играющим.

      – Коронная и заключительная, – объявил он.

      Инженеры, кивнув, согласились.

      В конце игры Генка ненароком заглянул в карты соседа и понял, что ему подыгрывают. Но, на удивление, даже не рассердился. Просто бросил карты и прямо в купе закурил. Некурящие инженеры покашливали и молчали.

      – Ладно, – Генка встал, в беззлобном отчаянии махнул рукой и пошел к проводнику просить другое место.

      – На тебе! – удивилась та. – Явление номер один, в двенадцать часов ночи. И чего людям не спится?

      – Да-а-а. Храпят больно, – соврал Генка, – как в свинарнике, ей Богу. Хрю-хрю, хрю-хрю. Просто противно.

      – Все купе забиты, парень. Днем можешь поменяться. Так они что, все сразу храпят?

      – Хором, – уныло ответил Генка и ушел.

      В купе было подозрительно тихо. Во всяком случае, каждый посапывал, и никто не храпел. Генка забрался на свою полку, заложил руки за голову и долго размышлял о странном человеческом сознании: «Что у городских, что у деревенских – у всех на одну колодку. В этом отношении слияние города и деревни уже есть – это точно».

      Утром он все же договорился об обмене.

      – Смотри, – предупреждал молоденький парень, – тебе виднее. У нас бабка сильно храпливая попалась. На все лады запевает. Я сегодня почти всю ночь не спал.

      – Черт с ней, – согласился Генка, – пусть храпит сколько влезет, – лишь бы молчала.

      – Далеко, сынок, едешь? – спросила храпливая бабка, когда Генка раскидывал на новом месте постель.

      – Далеко, далеко, баушка. Диссертацию еду защищать. По психическим болезням. В Мацесту. Психов буду лечить. Всех до одного вылечу, а то надоело уже. Куча мала какая-то. Яблоку негде упасть. Псих на психе, блин, и психом погоняет. Прям беда.

      Бабка чуток ошалела, три раза перекрестилась и вышла из купе. А Генка лег прямо поверх одеяла и тут же уснул. Умаялся парень.