Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

так что Крун, ожидавший – и втайне мечтавший – снова увидеть алебастровое тело Софии, узрел лишь лебединую шею, возвышающуюся над этим платьем, и горестное лицо с огромными, полными слёз и оттого блистающими, точно агаты, очами. Точёная рука грациозно возделась и пригласила герцога занять кресло напротив Софии.

      – Что произошло, княгиня? У вас такой вид, точно вы… клянусь богами, точно вы потеряли близкого человека!

      – Ваша проницательность делает вам честь, герцог, – ответила она. – Вы почти угадали: я могу его потерять! Человека, который мне по-настоящему дорог!

      – Кого?

      – Близкого человека, как сказали вы. Я предпочитаю называть его своим другом, ибо слово «дружба» вмещает все мои чувства к нему.

      – Проклятие! Вы скажете, кто это? Должно быть, я знаю его, если вы позвали именно меня.

      София Юстина издала глубокий и печальный вздох.

      – Садитесь, ваша светлость. Мне предстоит принять тяжелое решение. Возможно, самое тяжелое в моей жизни. Мне предстоит сделать выбор между дружбой и долгом. Я хочу, чтобы вы дали мне совет. Вы – мужчина, и вы – воин, и вы – честный, благородный человек, вы сами прошли через этот выбор. Уверена, никто не сумеет разрешить мои сомнения лучше, чем вы.

      Крун, завороженный этими словами и этим тоном, повиновался. Увидеть такой самоуверенную Софию Юстину – подавленной, смущённой, растерянной, неспособной принять решение без посторонней помощи – он и не думал, а то, что она обратилась за советом к нему, к варвару, льстило его самолюбию.

      – Мой выбор вам известен, – сказал герцог. – Я предпочёл долг дружбе.

      – Знаю… – она устремила налитые слёзами печальные глаза навстречу глазам Круна и медленно проговорила: – Друг, которого я рискую потерять, – это вы, герцог.

      – Я?!

      – Выслушайте меня, ваша светлость. Боги, взирающие на нас с небес, не дадут мне солгать. Они знают, сколько сил и души я вложила, устраивая мир между народами наших стран. Они знают, сколько мужества пришлось явить вам ради достижения мира. Боги, в отличие от людей, не считают вас предателем своего народа. Но люди!.. Ах, люди, недостойное человеческое племя! Они готовы на всё, воистину на всё, дабы разрушить счастье себе подобных!

      – Скажите мне, кто они, скажите! Кто мечтает сорвать мир? Я желаю знать имена этих негодяев!

      – Нет, я не могу… Правда много хуже, чем вы способны себе представить!

      Страшное подозрение шевельнулось в голове Круна. Из памяти возникли события и образы – и родился протест, которого не ждала София. «В конце концов, – подумалось Круну, – эту женщину я знаю немногим более месяца, да и знаю ли? Я вижу её – но не знаю! Она всегда разная, лишь богам ведомо, когда она бывает настоящей. Быть может, мой Варг прав насчёт нее, а это я, старый волк, выжил из ума?»

      – Хороша ли правда, плоха ли правда, я желаю знать её, – холодно молвил герцог. – Скажите мне то, что вы называете правдой, или я уйду. Мы, галлы, привыкли говорить