Кентерберийские рассказы. Джеффри Чосер

крепок он и коренаст, плечом

      Мог ставню высадить, вломиться в дом.

      Лишь подзадорь – и, разъярясь, как зверь,

      Сшибить он с петель мог любую дверь.

      Лопатой борода его росла

      И рыжая, что лисий мех, была.

      А на носу, из самой середины,

      На бородавке вырос пук щетины

      Такого цвета, как в ушах свиньи;

      Чернели ноздри, будто полыньи;

      Дыханьем грудь натужно раздувалась,

      И пасть, как устье печки, разевалась.

      Он бабник, балагур был и вояка,

      Кощун, охальник, яростный гуляка.

      Он слыл отчаянным лгуном и вором:

      В мешок муки умел подсыпать сора

      И за помол тройную плату взять.

      Но мельник честный – где его сыскать?

      Взял в путь он меч и щит для обороны;

      В плаще был белом с синим капюшоном.

      Он на волынке громко заиграл,

      Когда поутру город покидал.

      Был рядом с ним, удачливый во всем,

      Судейского подворья Эконом. [62]

      На всех базарах был он знаменит:

      Наличными берет он иль в кредит —

      Всегда так ловко бирки он сочтет, [63]

      Что сливки снимет и свое возьмет.

      Не знак ли это благости господней,

      Что сей невежда богу был угодней

      Ученых тех, которых опекал

      И за чей счет карман свой набивал?

      В его подворье тридцать клерков жили,

      И хоть меж них законоведы были,

      И даже было среди них с десяток

      Голов, достойных ограждать достаток

      Знатнейшего во всей стране вельможи,

      Который без долгов свой век бы прожил

      Под их опекой вкрадчивой, бесшумной

      (Будь только он не вовсе полоумный), —

      Мог эконом любого околпачить,

      Хоть научились люд они дурачить.

      Тщедушный ехал рядом Мажордом. [64]

      Он щеки брил, а волосы кругом

      Лежали скобкою, был лоб подстрижен,

      Как у священника, лишь чуть пониже.

      Он желт, и сух, и сморщен был, как мощи,

      А ноги длинные, что палки, тощи.

      Так овцам счет умел вести он, акрам

      И так подчистить свой амбар иль закром,

      Что сборщики все оставались с носом.

      Он мог решать сложнейшие вопросы:

      Какой погоды ждать? И в дождь иль в зной

      С земли возможен урожай какой?

      Хозяйский скот, коровни и овчарни,

      Конюшни, птичник, огород, свинарни

      У мажордома под началом были.

      Вилланов [65] сотни у него служили.

      Он никогда не попадал впросак.

      Пастух ли, староста, слуга ль, батрак —

      Всех видел он насквозь, любые плутни

      Мог разгадать, лентяи все и трутни

      Его страшились пуще злой чумы:

      За недоимки не избыть тюрьмы,

      В уплату ж все имущество возьмет,

      В своем отчете дыры тем заткнет.

      Он сад развел и двор обнес свой тыном,

      В усадьбе пышной жил он господином.

      Милорда своего он был богаче.

      Да и могло ли быть оно иначе?

      Умел

62

Речь идет об одном из иннов (общежитий) Темпля, бывшего здания ордена тамплиеров, в котором ко времени Чосера расположился своего рода вольный юридический факультет со своими общежитиями.

63

Эконом забирал товар в кредит «by tailly», то есть на бирки. При этом палочки с определенными нарезками, обозначающими количество купленного товара, раскалывались по длине на две части и при расчете предъявлялись продавцом и покупателем, которые часто бывали неграмотны. Совпадение нарезок при наложении бирок свидетельствовало о правильности расчетов. Английское казначейство вплоть до начала XIX в. вело расчеты именно таким образом и хранило в подвалах парламента огромное количество подобных деревянных оправдательных документов.

64

Мажордом – управитель богатого поместья.

65

Виллан – поселянин, обязанный барщинными повинностями помещику.