Кентерберийские рассказы. Джеффри Чосер

что тебе марать всех женщин честь?

      Ведь, право ж, и другие темы есть».

      На это мельник возопил в ответ:

      «Дражайший брат мой Освальд, нет и нет

      Ты прав лишь в том, что тот, кто не женат,

      Тот, следственно, не может быть рогат.

      Но ведь женат ты, – значит, кто же прав?

      А я уж знаю женский слабый нрав.

      Из жен верна на тысячу одна.

      Но на кой бес такая мне жена?

      Ты знаешь сам, на что уж ты святоша,

      Как тяжела такого брака ноша.

      Чего ты взъелся так на мой рассказ?

      Я сам женат и был женат не раз.

      Да ведь как будто бы и ты женат?

      Так вот. Быть может, трижды я рогат

      И ты рогат не раз. Беда какая!

      В таких делах – покуда мы не знаем

      Всего наверно – нечего спешить:

      Рога всегда успеешь нацепить.

      Попы твердят, что велика, мол, тайна, —

      Так без нужды не испытуй без крайней

      Господню тайну и тайник жены,

      Беды в том нет, что утечет избыток

      Воды из пруда, – это не корыто,

      И он опять с краями натечет.

      А как? Уж это как господь пошлет».

      И тут плотину мельника размыло,

      И нас потоком буйным захватило,

      И удержать его никто не мог.

      Едва ли мне удастся сей поток

      В русло ввести пристойными словами, —

      Я в том винюсь смиренно перед вами.

      Но что мне делать: правду передать

      Иль все с начала лживо сочинять?

      Поэтому кого из вас коробит

      Скоромное, пусть важной той особе

      Не кажется, что озорству я рад.

      Переверни страницу, – дивный сад

      Откроется, и в нем, как будто в вазах,

      Старинных былей, благородных сказок,

      Святых преданий драгоценный клад.

      Сам выбирай, а я не виноват,

      Что мельник мелет вздор, что мажордом,

      Ему назло, не уступает в том.

      Не ступит шагу без божбы и брани.

      Я вас хочу предупредить заране:

      Добра скоромного здесь целый воз;

      Но шуток тех не принимай всерьез.

      Рассказ Мельника

Здесь начинает Мельник свой рассказ

      Однажды жил в Оксфорде некий плотник,

      По дереву он знатный был работник,

      Но, хоть достаток был его не мал,

      Он в дом к себе нахлебников пускал.

      Жил у него один школяр смышленый,

      Ученьем неустанным изможденный.

      Бывало, сутки он не пьет, не ест,

      До дыр читает ветхий Альмагест. [91]

      Он всем семи искусствам обучился [92]

      И в астрономию весь погрузился.

      Посредством уравнений, теорем

      Он уйму всяких разрешал проблем:

      И засуху предсказывал, и ливни.

      Поистине, его познанья дивны

      Казалися в ту пору для всех нас.

      А звали клерка – Душка Николас.

      Он знал ловушки всякие, секреты

      Любви сокрытой, знал ее приметы,

      Но, все ее уловки изучив,

      Как девушка, был скромен и стыдлив.

      Он поселился в горнице

91

Альмагест – «Величайшая книга». Арабское название главного труда греческого астронома Птолемея «Великая система».

92

То есть кончил или кончал подготовительный курс, на котором проходились «семь свободных искусств», и избрал своей специальностью астрономию.