Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй. Нелли Шульман

церкви:

      – Место красивое, – улыбнулся Палмер, – наши старшие девочки сейчас там отдыхают… – от Грин-Ривер, до гор Уосатч, под Солт-Лейк-Сити, было всего сто пятьдесят миль.

      Анна погладила голову спящего Пети:

      – Завтра туда поедем, доктор Кроу. Переждем немного, пока все успокоится, и улетим из Солт-Лейк-Сити в Сиэтл. Я вас доставлю в наш дом… – она искоса, посмотрела на женщину, – и свяжусь оттуда с Лондоном. Линия безопасная, ни о чем не беспокойтесь… – за окном стемнело, в саду трещали кузнечики.

      Констанца молчала, глядя на свое отражение, в черном стекле. Луна плыла над Грин-Ривер, призрачный свет наполнял звездное, высокое небо:

      – Альдебаран, Канопус, Возничий… – вспомнила Констанца, – Он исчисляет количество звезд, каждую называет по имени. Он исцеляет сокрушенных сердцем и врачует скорби. Степан жив, жив… – Констанца, незаметно, сжала хрупкие пальцы: «Он жив, и я должна его увидеть».

      Эхо, Юта

      Звякнула старомодная касса. Тонкие пальцы, с кольцом, тусклого металла, забрали пачку сигарет: «Спасибо». Акцент у худенькой, рыжеволосой женщины был не местный, но в горы Уосатч приезжало много туристов. Отсюда начинался красивый каньон, где, до войны, проложили пешеходную тропу, вдоль быстрой, горной реки. На поросших соснами склонах рассыпались деревянные домики летнего лагеря «Дочери Пророка». Девочек из мормонских семей, со всего штата, три месяца учили плавать, разжигать костры, удить рыбу и ставить палатки. В лагере работали семейные пары. Старшие женщины вели занятия по шитью и домоводству, репетировали спектакли и дирижировали хором. Мужчины устраивали молитвенные собрания, изучали с девочками Книгу Мормона и возили воспитанниц на экскурсии, в Солт-Лейк-Сити.

      В Эхо, крохотном поселении, мормонского храма не построили. С тех времен, когда в здешних горах жили шахтеры, в Эхо сохранилась пресвитерианская церковь. Здание, красного кирпича, давно закрыли, на дверях висел большой замок. Зимой Эхо заваливало сугробами почти до крыш. Десяток домов, ресторанчик и туристическая лавка стояли на единственной улице.

      Женщина вышла, продавец проводил взглядом узкие бедра:

      – Словно ребенок, такая же маленькая. Но ей к тридцати годам… – у спокойных глаз, цвета патоки, залегли тонкие, почти незаметные морщины. Продавец видел и спутницу покупательницы, сидевшую за рулем шевроле. Обе дамы носили скромные, летние платья, светлого хлопка. Припарковав машину рядом с террасой ресторанчика, старшая женщина указала на столики. Подхватив плетеную корзинку, она скрылась внутри дайнера:

      – У них ребенок с собой, – понял продавец, – наверное, в лагерь едут… – он не разбирался в акцентах, но женщины могли быть из тех мормонов, что жили на восточном побережье, или в Калифорнии. Рыжеволосая женщина на террасу не пошла, вместо этого хлопнув дверью темного, потрепанного шевроле.

      Окно приоткрылось, продавец заметил в томном, августовском воздухе,