Золотые бархатцы. М. Тович

и не скажешь! – охаю я.

      – Порой болезнь открывает в человеке силы, о которых он и не подозревал до этого. Кто-то целыми днями проклинает весь мир из-за занозы в пятке, а кто-то на инвалидной коляске горы покоряет.

      Какое-то время мы бредём молча и выходим к развилке.

      – Дальше мы, наверное, сегодня не пойдём. Я тебе и так скажу: если пойти налево… – она усмехается. – Если пойти налево – ничего хорошего.

      Я понимающе улыбаюсь.

      – А если говорить об этой дороге: там очень красивое место, обязательно туда еще сходим. А там, – она указывает на дорожку, теряющуюся где-то среди черных стволов, освещенных розовым светом уходящего дня, – через метров триста будет дом директора.

      – Он живёт тут? – мои брови ползут вверх.

      – Да, у него тут что-то вроде летней резиденции. В погожие деньки он часто проводит здесь время. Говорят, он до того богат, что может совсем не работать.

      – А откуда у него столько денег?

      – Владеет какой-то компанией, по добыче полезных ископаемых, что ли. Сам он – бывший военный. Когда его жена умерла, ушёл со службы. Потом подался в бизнес, и через каких-то пять лет стал одним из самых богатых людей города. Потом вот пансионат наш построил…

      – А что случилось с его женой?

      – Автомобильная авария, – коротко отвечает Света. – Бедняга. Он так после этого и не женился. А ему-то всего около сорока, – она вздыхает, приводя в движение свою выдающуюся грудь.

      Возвратившись к скамейке, где мы оставили Лидию Михайловну, находим её на прежнем месте. Она и двое её подруг живо обсуждают очередной брак какой-то телевизионной звезды.

      – Срам, да и только! Вот мы выходили замуж раз и по любви! А эти придумали какие-то гражданские браки, прыгают от одного к другому, – возмущается большая Петровна.

      – Ну, что ты, Агния, – мягко возражает ей менее габаритная Петровна, – может, у них любовь.

      – Жизнь, она – штука длинная, и в ней всякое случается, – примиряет их Лидия Михайловна.

      – Ну что? Нагулялись? – весело спрашивает Света.

      – Да, пора бы уже по кроваткам, – кряхтит Агния и взглядом подзывает уже направляющуюся к ним сестру-сиделку.

      Комната заполнена мягким зеленым светом абажура. Мы помогли Лидии Михайловне переодеться, и она уже в постели. Её желтое усталое лицо кажется ещё меньше, утонув в глубине огромной подушки

      – Что сегодня: проза или поэзия? – Света держит в руках две книги, как бы взвешивая, какая из них тяжелее.

      – Пожалуй, я бы послушала стихи. Что-то сегодня утомилась. Боюсь, «Сага о Форсайтах» требует большей концентрации.

      Света кладёт одну из книг на журнальный столик, а сама поудобнее располагается в кресле и открывает синий томик. Замечаю, что это стихотворения Эдуарда Асадова. Я люблю этого поэта. Он пишет просто, без заумных оборотов. Но его стихи такие чистые, добрые. И своим незамысловатым слогом способны тронуть самые сокровенные уголки души. Света