Залив Голуэй. Мэри Пэт Келли

А завтра нас ждет работа.

      Я уложила Бриджет в грубоватую колыбель, которую Майкл сделал своими руками, а сама растянулась на нашем набитом соломой матрасе.

      Майкл нашел в лесу bogdeal – окаменевшую древесину времен, «когда Ирландия была вся одета лесами», – и бросил в огонь. Пламя сначала стало голубым, как цветы на холме Джентиан Хилл, а затем – пурпурно-красным, как фуксии, которые расцветут перед нашим домом.

      – Майские цветы в октябре, – сказала я Майклу.

      Он снял штаны и улегся рядом со мной. Я укрыла его одеялом.

      – Лежим тут, в тепле и уюте, – везет нам. А Майра мается там в своей тюрьме, – тихо сказала я.

      Майкл крепче прижался ко мне.

      – Такое чувство, что она расплачивается за наше с тобой счастье. Это просто невыносимо.

      – Майра сильная, – ответил Майкл.

      – Я уже устала слышать это. Что означают эти слова? Она что, страдает меньше оттого, что сильная? Она напугана, Майкл. Майра никогда и ничего не боялась, но этот агент – жесткий и суровый человек. Старый майор позволил этому Джексону привести сюда миссионеров.

      – Миссионеров? Я что-то не понял, Онора.

      – Чтобы обратить нас в протестантскую веру. Мы – дикари, язычники, и поэтому не должны иметь приличной земли. Ты на своих плечах вынес на поля огромное количество водорослей, мы столько садили, обрабатывали эту землю, пропалывали, ждали урожая, и после всего этого Джексон рвется поднять ренту и выгнать нас отсюда. И все потому, что Джонни Лихи утонул, а отец Джилли не разрешил Майре выйти замуж снова.

      Майкл обнял меня одной рукой.

      – И никакая она не сильная, – тем временем продолжала я. – Точнее, это флиртующая и развязная Жемчужина сильная, а Майра – Майра как раз напугана, как и я.

      – Тс-с-с, Онора, тс-с-с.

      – Майкл, этот преподобный Смитсон, он хочет забрать у нас и Пресвятую Богородицу тоже.

      – Успокойся, a stór, – остановил меня Майкл, – они не могут изгнать с земли Деву Марию. Ирландия принадлежит ей.

      – Могут, могут, если она задолжает им ренту, – возразила я и тяжело вздохнула. – Ох, Майкл, я так волнуюсь. Этот Джексон – совсем другое семя, другая порода. Он ненавидит нас. И ему известно, что ты находишься на земле Маллоя. От лендлордов наших нам никогда не было особой пользы, однако от них никогда не веяло таким ледяным холодом и неприкрытой ненавистью, как от Джексона. Этот холод доходит до моего сердца и пронизывает до костей – как в тумане. И это ужасный туман, Майкл.

      – Может, сделаем по глоточку poitín, a stór?

      – Poitín?

      – Это согреет тебя и немного приглушит твои страхи.

      – Даже не знаю. Я пила виски только на танцах, поминках или свадьбах. И никогда – чтобы просто посидеть и поговорить.

      – А ты попробуй.

      – Только я не хочу быть пьяной.

      – И правильно делаешь. Пьяный человек пугает сам по себе, но если отхлебнуть для согрева, это дает своего рода смелость. Все воины прекрасно знают это.

      Он полез под кровать и вытащил оттуда бутылку с poitín, которую Патрик во время своих визитов постоянно пополнял.

      Патрик