Залив Голуэй. Мэри Пэт Келли

ящается нескольким поколениям детей Оноры

      Пролог

      Мы не умирали, и это их раздражало. Веками они всячески пытались перебить нас, сжить со свету, но мы не сдавались. В наших семьях было по шесть, семь, восемь детей, которые росли лишь на картошке и пахте. Но потом болезнь уничтожила наш картофель. Трижды за четыре года весь урожай нашей основной еды сгнивал в земле. Уцелевшие корнеплоды вывозили в Англию, хотя нам самим нечего было есть. Мы голодали. Больше миллиона умерло – преимущественно на Западе. А ведь это четверть страны, при том что вся Ирландия по размеру – как полштата Иллинойс. Слишком мало места для стольких страданий. Но мы не вымерли. Два миллиона бежали оттуда один за другим. Несомненно, это было одно из величайших спасений в истории человечества. Мы спаслись сами, полагаясь только на помощь Господа и собственную могучую веру. Взгляните на нас теперь: мы благоденствуем по всему миру. Мы не умерли.

      Онора Кили Келли, 1822 года рождения. Это послание она адресовала своей правнучке Агнелле Келли, сестре Мэри Эриджине, 1889 года рождения, которая затем передала его праправнучке Оноры, автору этой книги.

      Часть первая

      Прежние времена – 1839 год

      Глава 1

      На рассвете после Дня Святого Иоанна, 23 июня 1839 г.

      Ах, солнце. Встает для меня одной – единственной, кто уже проснулся, чтобы увидеть, как рассвет зажигает облака и как серость залива Голуэй становится синевой. Спасибо тебе, Господи, за это идеальное летнее утро, за песок на Силвер-Стрэнд, который постепенно нагревается под моими ногами, за жаворонков и черных дроздов, наполняющих небо своим пением, за острый и свежий аромат моря. Прошу тебя, Боже, пусть погода будет такой же прекрасной и в день свадьбы моей сестры Майры.

      А сейчас мне лучше поторопиться к источнику Святого Энды и поскорее помыть голову, иначе волосы не высохнут вовремя. Вот бы мне такие же легкие словно перышко кудри, как у Майры, вместо этой копны прямых, как солома, пасм…

      Интересно, монахини остригут их в первый же день? Мисс Линч сказала, что брить голову мне не будут и что это все выдумки протестантов. По ее словам, то, что меня взяли в женский монастырь, который разрешили открыть первым в нашем Голуэй Сити со времен Кромвеля, – это большая честь для всей нашей семьи. Мама вообще на седьмом небе от счастья. Теперь уже скоро. Уходя по берегу от деревни Барна в сторону леса, я погрузилась в воспоминания.

***

      – Онора Кили – моя лучшая ученица, – сказала мисс Линч матери-настоятельнице, когда две недели назад мы с мамой потупившись стояли в приемной монастыря Сестер Введения во храм Девы Марии. – Она говорит на правильном английском, изучала латынь, историю, литературу, географию и математику.

      Мать-настоятельница лишь кивала, а потом стала рассказывать, какая замечательная женщина мисс Линч, ведь она учит дочерей фермеров, арендующих у нее землю, открывает им двери в Большой дом. Очень немногие лендлорды делали бы это.

      – Благодарю вас, мать-настоятельница, – ответила ей мисс Линч. – Понимаю, обычно вы не рассматриваете кандидатуры девочек… девочек, которые… – Она запнулась и умолкла.

      «Ох, да говорите уже, – подумала я. – Скажите: девочек вроде Оноры Кили, слишком бедных и слишком ирландских. И совсем не похожих на вас, Линчей, которые столетиями занимались подкупом и заискиванием, чтобы оставаться богатыми и католиками.

      А я, мать-настоятельница, – хотелось сказать мне, – из рода Кили, или O’Cadhla по-ирландски. Мы заправляли в прибрежном районе Коннемара задолго до того, как сюда впервые ступила нога Линчей и их нормандских родичей. Моя бабушка Кили говорит: “Да кто они такие, эти нормандцы? Те же викинги, только с манерами!”» Но если бы я произнесла что-то в этом роде, моя мама тут же лишилась бы чувств.

      Поэтому очень вежливо, на самом правильном английском я заверила, что горжусь отцом-рыбаком. Сказала, что он впитал знания о море с материнским молоком, что разбирается в ветрах и приливах, что может рассчитать безопасный курс шхуны через залив Голуэй и по поведению чаек отследить косяк сельди.

      Мать-настоятельница слушала и кивала, поэтому я принялась рассказывать ей, как рыбаки с берегов залива Голуэй – народ из Кладдаха, Коннемары и Гленинны, что в графстве Клэр, – вместе выходят в море, а потом мы, женщины, продаем их улов под Испанской аркой[1] в Голуэй Сити.

      – Мы очень хорошо торгуемся, – сказала я, – а еще умеем латать паруса и чинить сети.

      Мать-настоятельница спросила, почему я решила, что мое призвание – служение Богу. Я ответила, что всегда тянулась к нашему Господу и Пресвятой Богородице. Я восхищалась Святой Бригиттой и другими святыми женщинами, которые помогали Святому Патрику нести христианство в Ирландию, которые учили, учились и молились в своих великих монастырях тысячу лет, пока англичане не разогнали их всех. Теперь, когда монахини вернулись сюда, для меня было бы честью присоединиться к ним.

      – Моя бабушка говорит, что вы не пасуете перед лицом Sassenach

1

Испанская арка (Spanish Arch) – арка в ирландском городе Голуэй, возведенная в 1594 году. Некогда защищала набережные, у которых разгружались испанские галеоны. Ныне соседствует с Городским музеем Голуэя. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)