Костя Косолапов. Начало. Владимир Анатольевич Пшеничников

но из-за плотного потока на главную дорогу вернуться не смог.

      Асфальтированный свёрток к частному сектору, на который они угодили, проходил через густые посадки, упирался в глухие ворота, а за ними виднелись замысловатые синие башенки красного кирпичного терема с белыми зеркальными окнами.

      – На проезжей дороге и трава не растёт, а этот дом себе поставил, – ворчал Егоров, глядя через плечо назад. – Выйди, Кость, махни, как сдать можно будет, а то нарочно какой-нибудь тюкнет – и кормильца лишит… и всего.

      Обочина была, действительно, узковатой, надо было ждать, пока сработает светофор на перекрёстке, а там уж Костя знал, что делать, мало ли машин принял на разгрузку… Егоров выровнялся на обочине главной дороги, Костя заскочил на своё место, существенно колыхнув посудину, – и опять пришлось пережидать неуступчивый поток.

      – Куда уж нам… в калашный ряд, – прицеливаясь через зеркало заднего вида, бормотал Егоров.

      Наконец рванули и метров через сто съехали вправо, на пыльную гравийную дорожку. Улица Линейная, на которой жили Капитоновы, шла вроде бы рядом с главной, а походила на деревенскую, только домишки тесней жались друг к другу, и опять выделялся тот терем, имевший ворота и на Линейную.

      – Устроился нехило, да с адресом напутал, – проговорил Егоров. – Такие хоромы я у вас только на поле чудес видал.

      – Он вырос тут, Валера Прокин, – пояснил дядя Сергей. – А пробился, чего ж таиться? О, да ты и правда помнишь! – удивился, когда москвич уверенно пристыковался к зелёным воротам.

      – Мы посидим, а ты перетолкуй с хозяйкой, – предложил Егоров.

      – Да, не мешало бы, у нас сто лет ничего такого… я быстро.

      – Завсегда подход нужен, – наставительно сказал Егоров, когда они остались вдвоём. – Тем боле, если платить тебе нечем. И не обещай ничего – это закон номер один. Оглядись, а там мы с матерью сообразим, какой гостинец подбросить. Или саму её привезу, если увижу, что Анна Петровна в расположении с ней встренуться, с сестрой.

      Тут из калитки выглянул дядька и трижды показал руками знак подгребай.

      – Сидор возьми, – напомнил Егоров. – Не быкуй тут, но и лишнего не встревай. Во, ноги мой на ночь! – приказал напоследок и засмеялся.

      На веранду круто поднимались ступеньки, на последней Костя огляделся и запомнил подзапущенный сад-огород хозяйский, отгороженный от тесного дворика штакетником, заброшенную соседову голубятню, дверь которой косо держалась на одной нижней петле, и опять же дальнюю синюю крышу нелепого терема.

      Только что он был на вокзале, в промзоне, ехал по городским улицам, видел сотни машин, светофоры и пёстрые щиты на главной, а тут город будто бы отступил, отпрянул в разные стороны, словно дал ему передышку, время привыкнуть хотя бы к своему шуму, всё-таки долетавшему и сюда.

      Он пристроил рюкзак на ступеньках, стянул свои армейские ботинки и вступил на веранду, отодвинув тюлевую занавеску.

      – Зато вот тебе помощник! – произнёс Егоров, придерживая за плечо небольшую востроносую женщину. – Приболела, Кость,