Гадкие утята. Свами Матхама

совести страшно чувствовать стыд, но скрывая свои эмоции, он, по крайней мере, не запутывается во внешней лжи. Его преимущество перед Нарциссом в том, что скрывать внутреннюю ложь и запутанность легче.

      Человек совести лжёт кратко в потоке речи. Нарцисс кратко говорит правду, ложь он повторяет. Это – его способ поддерживать в беседе тонус. Ничего из того, что он повторяет, он делать не собирается. Мимика у Нарцисса складывается тоже иначе, чем у человека совести. Нижняя губа не поджата, в лучшем случае она кривится. Вообще выпяченная нижняя губа характерна для ярких алкашей. Ещё Нарциссы грузят других своими проблемами: не удивлюсь, если среди нищих и попрошаек – одни Нарциссы.

      Люди совести на окружающих только надеются, но объективная логика им подсказывает, что полагаются они на воздух. Условная мораль разъединяет, на самом деле, людей, и человек совести неосознанно дистанцируется от «других». Его выраженная тактика рассчитана на положительный эмоциональный рефлекс у «другого», но это – какая-то ложь. Нарциссы выбирают мелкие грешки в качестве тактики: вместе выпить, покурить, анекдоты опять же… аморальность сближает их с другими – «со структурой восприятия мира». В сухом остатке Нарцисс и человек совести отличаются не столько способностями, уровнем интеллекта или нравственности, сколько акцентом на сиюминутных или отложенных эмоциях. Вообще же, эмоции оказываются чем-то трудно определимым, как кантовская «вещь в себе». «Каждая душа или каждый субъект (монада) полностью закрыт, без окон и без дверей, и в своей весьма тёмной основе содержит весь мир, освещая полностью только маленькую часть этого мира, у каждого свою. Мир, таким образом, сложен или свёрнут в каждой душе, но всякий раз по-разному». (Лейбниц).

      Под воздействием императива – быть до конца с «другим» – человек совести, может отдать то, что не собирался. К счастью, у совести слишком короткое одеяло: приходится выбирать. Тот же смысл, но уже для Нарциссов: – нищелюбивый идиот. Иногда в человеке начинает «голосить», какая-то воля к смерти, нужна «жертва». Знак у «жертвы» может быть разный – ты или тебе, – но «Голос», где жертва, будет обязательно.

      Эллочка Щукина была готова «съесть» хоть миллионершу, перещеголяв её в нарядах, она знала тридцать ярких слов, характерных для Нарцисса. Ещё она съедала своего мужа на корню, в то же время уважала его: «Вы поедете в таксо?». Жертва «голосит» сразу двумя способами, как Эллочка Щукина или как её муж. Плотоядность – суть сиюминутных эмоций, но вкушать плоть и кормить собственной плотью – это зеркальное отражение. Люди совести не имеют таланта и способности к выражению уважения. Они его проявляют только, как отражённый свет Нарциссов. Выраженный дискурс сформирован Нарциссами, но, кажется, инженер Щукин разобрался. Людоедка осталась без «другого», а для Нарцисса это смерти подобно. Он не может без восхищения собой жить, а высшее восхищение – это любовь. Это значит – «другой».