Собрание сочинений. Том 1. Поэзия. Илья Кормильцев

волнующе-яркий муслин.

      Ты лежал, источая дурман под ногами,

      словно пиво – томящийся солод – никто не открыл.

      На шестнадцатый год откровений достигнув,

      на семнадцатый их откровенно прокляв,

      все постигнув (скорей, ничего не постигнув),

      лишь в одно, несомненно, ты верил всегда:

      в крючкотворство смешное игры стихотворной.

      Бесконечнострунная гитара чернобыльника

      плыла вечером под пальцами проворными

      голосистого и сладостного ветра:

      и смерть постиг ты, не дойдя до смерти,

      и паутину на воде кристальной лужи,

      закованной в янтарь прозрачной стужей.

      И пальцы яростно сжимались возле горла

      желанием пересыпать песок

      и бесконечно наблюдать его паденье –

      как каждая песчинка, убегая,

      уносит дактилоскопию теплоты.

      Лишь на каких-то волхвов уповая,

      бесплодно открывающих твою звезду

      в тщедушный телескоп,

      ты, тихим вечером безмолвно проплывая,

      терновникам и лаврам подставлял свой лоб,

      на неизвестных вечности волхвов лишь уповая…

      Терновникам и лаврам….

      Бесполезно мудрый лоб…

      Шарлатаны

      Хой, в деревню телега въехала!

      Значит, снадобья в ларцах иссякли,

      Значит, столпятся лица болезные

      У двери фургона, где застиранный какаду

      Щиплет перышки на заду.

      Шарлатан Мар-Абу, доктор медицины,

      Мандрагору привез и другие medicinae:

      Яд змеиный и лакрицу,

      Корень руты и корицу.

      Подгулявшая девица,

      Хочешь ты освободиться?

      А карга – омолодиться?

      Все у нас! Лишь у нас!

      И мартышка голубая,

      шкура монстра из Китая,

      Лакуеху – черный знахарь,

      Натуральный папуас!

      Это маленькое лэ я слагаю

      В пользу шарлатанов –

      Усталых работников истинного милосердия,

      Везущих в своих фургонах

      Истинное освобождение,

      Оргиастическое упоение надеждой.

      Старый Болонэ! Сейчас на гнутой спине

      Колдовского горшка пишется тебе приговор –

      Тебе и твоей драгоценной склянке

      С sal mirabilis.

      Нет, не от микробов проистекают болезни,

      Не от микробов, которых никто и не видел,

      Кроме лиц, кровно в этом заинтересованных,

      А от неверия шарлатанам.

      Да, пусть это тебе не кажется странным –

      мы тоже шарлатаны:

      Шарлатанская наша поэзия,

      Шарлатанская наша жизнь,

      Доверившаяся мыслям и цветам

      Там,

      Где силу имеют

      Лишь амбиции и инвестиции.

      И эти юные души,

      Слившиеся в единении,

      Использовав момент

      Небрежного отсутствия

      Родительской власти,

      Верящие в свое всевластие

      В сиреневом сиропе города,

      Вливающемся густым потоком

      В пыльные окна старой квартиры

      На