Империя и одиссея. Бриннеры в Дальневосточной России и за ее пределами. Рок Бриннер

частью Азиатского материка может быть, говорил Ито, только Корея, и притом преимущественно северная ее часть, так как Корейский полуостров и более южные части Восточно-Азиатского побережья, если не считать уже занятого Россией Ляодунского полуострова, столь густо населены, что о переселении туда японцев речи быть не может.

      Маркиз отправился в Санкт-Петербург – дорога заняла более восьми недель, через Суэцкий канал – и ждал там несколько месяцев, но никто из имперского правительства его не принял и беседовать с ним не пожелал. Каковы бы ни были тогда намерения николаевского правительства, в этом состояла затяжная, трусливая и бесчестная неудача русской дипломатии, за которую впоследствии взыщется высокая цена.

      Витте сам поехал на Дальний Восток с инспекцией и в октябре 1902 года посетил Владивосток, где встречался с влиятельными предпринимателями и общественными деятелями, среди которых был и Жюль Бринер, и «совершенно ознакомился с тем, что там делается на дальней окраине, и из всего… осмотра вывел мрачные заключения»[40]. Министра финансов особенно заботил рост иностранных предприятий на русском Дальнем Востоке: по этой причине он отменил привилегии порто-франко для иностранцев, которые в самом начале и привели сюда из Японии Жюля. Но тот сейчас был гражданином России, и это вполне отвечало его интересам.

      Японский микадо Муцухито по-прежнему стремился к какой-то договоренности с Россией, но ситуация становилась все более угрожающей. Вскоре должен был войти в строй Транссиб, который теоретически мог перебрасывать русские полки на восток всего за несколько недель. Однако к тому моменту объезд вокруг озера Байкал еще не начали, поэтому и войскам, и обычным пассажирам приходилось переправляться через озеро на судне, а затем опять пересаживаться на железную дорогу. Более того, только что запустили Китайско-восточную железную дорогу – предприятие целиком русское: она пересекала Маньчжурию на юг, до самого Порт-Артура, и по этим вот рельсам русские войска могли оказываться всего в нескольких сотнях километров от реки Ялу. С японской точки зрения это беспокоило больше всего: в марте 1903-го лесная концессия заработала, а потому вооруженная охрана лесоразработок по контракту с корейским императором была оправдана.

      К этому времени неверной рукой Николая II уже вовсю водили империалистские амбиции Безобразова, который в январе 1903 года съездил в Порт-Артур; в его распоряжении находились два миллиона рублей (40 миллионов долларов в сегодняшних деньгах) из личного царского фонда – «кредит… “на известное Его Императорскому Величеству употребление”»[41]. Кроме того, у него имелся план «о преобразовании управления Квантунской области в наместничество на Дальнем Востоке с подчинением наместнику всех наших войск и предприятий, находящихся в Маньчжурии», – по сути, квази-независимую вице-монархию. Чтобы не выглядеть карьеристом, взыскующим места для себя самого, Безобразов прельщает титулом наместника начальника

40

С. Ю. Витте. Воспоминания: Царствование Николая II, т. 1, гл. 17.

41

Гурко, там же.