Империя и одиссея. Бриннеры в Дальневосточной России и за ее пределами. Рок Бриннер

операции на тех же основаниях, как в Туменском участке[29].

      Этот громадный район – 5000 квадратных верст – предоставлял абсолютный стратегический контроль над всем Корейским полуостровом. Кроме того, в соглашении оговаривалось право

      …делать все, что необходимо для проведения дорог и конножелезных путей и для очистки рек в видах удобств сплава леса; также строить дома, мастерские и устраивать заводы… Для разработки леса компания может устраивать паровые лесопильные заводы или на русском берегу реки Тумень, или на корейском, где будет удобнее.

      Подразумевалось, что он также имеет право вводить на эти участки охранную стражу – если сочтет необходимым защищать свои бригады рабочих от хунхузов. Почти четверть этого документа посвящена необходимости правильного ведения лесного хозяйства и эксплуатации лесных богатств. И наконец, договором Жюлю разрешалось «передать сей контракт любому русскому благонадежному лицу или обществу». Взамен король Коджон получал четверть чистой прибыли от всей операции, чьей штаб-квартирой служила контора Бринера во Владивостоке, на углу Алеутской и Светланской.

      Разумеется, Жюль знал, что правительство империи осведомлено о его лесной концессии с самого начала – его переговоры с корейским королем происходили в российском посольстве. Точно ему не было известно другое, и об этом он мог только подозревать: Сергей Витте лично интересуется его деятельностью, и она могла тревожить министра. Директор Общей канцелярии Министерства финансов Российской империи Петр Михайлович Романов потребовал, чтобы один из агентов министерства в Сеуле – по имени Д. Д. Покотилов – сообщал ему все, что удастся выяснить о деятельности русского купца швейцарского происхождения в Корее. Покотилов отправил в министерство полный четырехстраничный текст лесного контракта, отметив, что «домогательства г. Бринера увенчались полным успехом»[30]. Кроме того, Покотилов сообщал:

      Во время своего почти месячного пребывания в Сеуле и Чемульпо, г. Бринер самым обстоятельным образом занялся изучением вопросов, имеющих отношение до оживления сношений Кореи с нашей тихоокеанскою окраиной, причем я могу сказать по совести, что редко встречал человека более наблюдательного и, если можно так выразиться, практически любознательного. – Кроме своего лесного дела, он заинтересовался и притом, как мне кажется, вполне серьезно, возможностью организовать вывоз риса из Кореи во Владивосток… Вместе с тем, г. Бринер обратил серьезное внимание на возможность начать сюда ввоз керосина, который в настоящее время доставляется сюда одними японцами и притом исключительно американский. – С этой целью г. Бринер поручил одному из своих новых знакомых в Чемульпо присмотреть и купить ему место в этом порте для устройства цистерн…

      Агент, перед которым стояла задача шпионить за Жюлем, подпал под обаяние владивостокского предпринимателя и его дальновидных интересов:

      Доводя

29

Здесь и далее цит. по: Текст Корейской лесной концессии, дарованной е. в. корейским Королем владивостокскому первой гильдии купцу Ю. И. Бринеру 28 августа 1896 г. в: А. И. Гиппиус. О причинах нашей войны с Японией. СПб.: 1905, стр. 49–52.

30

Здесь и далее – письмо Д. Покотилова П. Романову, Сеул, 25 сентября 1896 г. Этот документ обнаружили в Российском государственном историческом архиве (Москва) историки Борис и Белла Паки. РГИА, фонд 560, опись 28, дело 24, листы 54–69.