Пять ран Христовых. Юлия Викторовна Ли-Тутолмина

ее замерло на мгновение от невыносимой муки. О нет! То был вовсе не стыд, но чувство гораздо более невыносимое и губительное.

      – Но что же тогда это? – ухмыльнулся Гарсиласо и достал из внутреннего кармана камзола изящный батистовый платок. Приблизился, одной рукой аккуратно приподнял ее подбородок, другой принялся стирать со щек засохшие багровые пятнышки. – Да и ваше платье залито кровью.

      – Это вино, – ответила Мадлен сердито и отклонила руку мужчины.

      – Вы только что изволили отказаться от него… – напомнил он. – Видать на сегодняшний день была выпита достаточная порция…

      – Что за бред вы несете! Впрочем, делайте, что вам будет угодно. Я не обязана отчитываться.

      – Полно, я знаю, что на вас вино из кувшина, которым вы уложили своего брата одним ударом. Просто хотелось вас позлить, миа кульпа. Я даже знаю, что он при этом остался жив.

      – Откуда?!

      – Вы сами изволили мне об этом сказать.

      Она обратила на Гарсиласо отчаянный взор.

      – Я ничего вам не говорила.

      На мгновение Мадлен показалось, что она сошла с ума и опять вернулась в те времена, когда болезнь рождала несуществующих собеседников. Ощущение, что реальность вновь отказывается подчиняться разуму, едва не лишило ее присутствия духа. Голос и тон, с которым говорил цыган, будоражили тонкие нити воспоминаний, близких ли, далеких… Она никак не могла понять, где же раньше говорила с этим человеком!

      – Добре, пани! – воскликнул тот, сжалившись над несчастной девушкой; от переполнявшего ее ужаса она побелела и точно рыбка, вырванная из пучины, приоткрыв ротик часто и беззвучно дышала. – Я махнул лишку! Не мне вы сказали, но себе, когда разговаривали сами с собой, э-э. Все очень просто, барышня. Почему вы так побледнели? Я стоял под окном все то время, пока вы и ваш достопочтимый братец изволили выяснять отношения. Точнее сказать, прислонил лестницу к стене, взобрался на нее и… ну, а далее… ваша сокровенная беседа.

      – О-о!.. Зачем?

      – Как зачем? Ну и вопросы! Я, как уже успел заметить, вор, барышня разлюбезная, и намеревался вас обокрасть, черт возьми, самым, что ни на есть честным образом, – ответил Гарсиласо, разведя руками и приседая в полупоклоне, словно желая продемонстрировать всю пресловутую невинность намерений. – Но вы так задушевно болтали, что я заслушался и сам не заметил, как замешкал. Честно говоря, я делал ставки на вас. Но ваш брат оказался крепким орешком и смог противостоять вашим чарам. Будущий монах, как-никак, что делает ему честь.

      – О-о! – вновь вырвалось у нее. Она передернула плечами, не зная злиться, или дать волю смеху, что тотчас явился на смену оцепенению. – Пожалуй, я никогда прежде не слышала столь искренних признаний. Однако, вы знакомы с моим братом?

      – Нет, – коротко ответил Гарсиласо и предложил девушке один из стульев. Но Мадлен вновь отказалась, опасливо отступив на шаг. – Что вы намерены теперь делать?

      – Я должна хотя бы попытаться покинуть этот город.

      – Что ж, разумное решение, но вам без моей