Пять ран Христовых. Юлия Викторовна Ли-Тутолмина

жемчужной сетки легкого головного убора, солнечным потоком разметавшись по темно-лиловой простыне. – Отчего нет более прекрасного цветка, чем она – родная сестра моя? Отчего, Господь, ты так жестоко меня пытаешь? Я слаб, я ниц перед тобой пал, моля о покое, закрыл навеки дверь в прошлое и будущее, посвятив дарованную тобой жизнь служению тебе, а ты, о Господи, посылаешь мне… ее. Зачем? Испытание, кара или благодать? О, сейчас рухнет последняя преграда, тогда конец – начало моего грехопадения. Нет, я погиб, погиб, ибо в помыслах своих согрешил уже тысячу раз…»

      Девушка резко вскинула ресницы, и тотчас очарование полусна, в котором пребывал Михаль, улетучилось. Взгляды брата и сестры скрестились: один полный смущения, другой – гнева.

      – Кто этот человек? – она поднялась с кровати, скрестила руки на груди и сурово нахмурила лоб.

      Несмотря на веющую со стороны реки прохладу тело Михаля воспылало жаром.

      Он было открыл рот, чтобы ответить, но в дверь постучались. Вошла хозяйка с широким блюдом в руках, на коем, дымясь и издавая дивный аромат, красовались обещанные пирог с мясом куропатки, паштет и высокий узкогорлый кувшин вина. Михаль проводил женщину задумчивым взглядом и, дождавшись, когда шаги ее увесистых башмаков затихнут вдали коридора, спросил:

      – Значит, ты не спала вовсе?

      – Спасительная случайность, подарившая мне два дня. Ведь столько ты выпросил у того господина?

      – Магдалена! – взмолился Михаль.

      – Зачем тебе понадобилось встречаться с этим человеком? Я полагаю, он один из людей герцогини, ведь так? Ты на самом деле не поверил ни единому моему слову. Мой рассказ показался тебе бредом. Решил притвориться и дождаться, когда представится возможность разузнать все от лиц посторонних?

      Убедительность слов Фигероа спорила с решимостью и твердостью сестры. Михаль вздохнул.

      Он пытался разглядеть тень безумства в сверкающих юношеской яростью глазах. Мадлен сдержанно ожидала ответа, и взор ее был ясен.

      – Да, мессир Фигероа – посланник герцогини Немурской, – с опасливостью проговорил Михаль. – И он действительно рассеял все подозрения по поводу судна, должного отправить тебя в Испанию…

      – Этот человек не сказал и слова правды! Если бы ты знал истинную его цель… Хочешь знать?

      – Магдалена!..

      – Королева и герцогиня более чем соперницы, они – главы двух враждующих домов. И дело вовсе не во мне… Мадам Немур в письме дала понять, что королева уступает меня. Настоятельница пришла в крайнее замешательство. Королева совершила оплошность, взяв с собою герцогиню в одно из путешествий по Франции, – та оказалась слишком проницательной, чтобы не заметить существования иного, тайного назначения пансиона. Ни для кого не секрет, что лотарингский дом служит интересам испанского монарха, для которого большой удачей было бы возыметь компромат против французской королевы и, отняв трон у Валуа, передать его Гизам.

      Побледнев, Михаль отпрянул