Рахиль. Андрей Геласимов

а что?

      Я чуть было не сказал: «Давайте тогда познакомимся». Но удержался. Хотя в голову лезла всякая чушь.

      – Курю, – повторила она. – А что дальше-то?

      – Дальше? – переспросил я, глядя за ее спину.

      Дина закончила наконец свой набег и размеренными шагами приближалась к нам.

      – Дальше – тишина, – сказал я. – Помяни меня в своих молитвах, нимфа.

      – Что-о-о?

      Глаза у нее стали совсем круглые. Практически как браслеты.

      – Пакетик лаврового листа, – безмятежно сказала Дина, подойдя к нам.

      – Шестьсот рублей, – медленно проговорила кассирша, не сводя с меня глаз.

      – А, пожалуй, не буду брать никаких сигарет, – небрежно сказал я деревянным голосом и направился к выходу.

      Шаги, правда, были не очень твердыми. Как у космонавта после нескольких месяцев на орбите.

      Да еще все смотрят.

* * *

      Нетвердость шага приключалась в жизни довольно часто – по многим причинам, одной из которых является просто достаточное количество лет, проведенных по эту сторону смерти. Как следствие, увеличивается набор ситуаций, заканчивающихся нетвердой походкой. Самая продолжительная из этих ситуаций – твой сын. Длится уже двадцать лет. После Нового года будет старше.

      Сначала – крик по ночам и твердое понимание того, что вставать не будешь. От этого стыд. Но проходит. Потом – учителя в школе. Всем надо хороших отметок и неразбитых окон. Пытаешься объяснить, что ты на их стороне, но столько хороших отметок он получить не в силах. «Слишком много училок, па».

      Согласен, но при чем тут сломанные руки?

      В принципе, виновата цикличность. Ведь как мы взрослеем, в конце концов? Произносишь грубое слово, как твой отец. Начинаешь пить вино и водку. Потом раздеваешься и ложишься с кем-то в постель. Тоже, очевидно, как твой отец. Хотя о деталях можно только догадываться. А потом твой сын вдруг ломает руку, как сын твоих родителей. То есть ты сам. И все. Круг замкнулся.

      Оказалось, что Вера не успела сходить на родительское собрание. Проводила в это время точно такое же у себя в школе. А потом – четыре станции на метро плюс переход на Таганке. В общем, не успела. И на следующий день эта новая классная дама стала сверять журнал. Когда дошла до Володьки, у него все графы были пустые.

      Имя с фамилией прошли гладко. Работа родителей тоже не удивила ее. Проблема возникла с национальностью.

      Володька сказал, что он русский.

      В конце концов, ему было лучше знать. Человек должен иметь право быть тем, кем он себя ощущает.

      Но учительница опустила глаза в журнал и строгим голосом прочитала только что записанную фамилию. Очевидно, решила бороться с неправдой. При всем классе. Которому, в общем, надо совсем чуть-чуть.

      Закончилось во дворе позади школы. Володька так и не рассказал, с кем он там дрался. Перелом получился довольно сложный, поэтому делали операцию. А я пытался тогда впервые бросить курить.

      Не получилось.

      Зато узнал кое-что про футбол. Володька ждал целый месяц какой-то бразильский матч, но операцию делали именно в этот вечер. И