Рахиль. Андрей Геласимов

побега. В смысле стремительного исчезновения с места событий.

      Протащиться, пошатываясь, два шага.

      – Я мог умереть, Дина…

      – Получилось просто отлично!

      – Я доктор филологических наук…

      – И охранник ничего не заметил!

      – Ты могла хотя бы предупредить меня…

      – Но вы же сами запретили мне говорить! Сказали, что даже полслова не хотите от меня слышать. А я как раз собиралась вам сказать…

      – Не ври, пожалуйста! Слушай, не ври! Ты что, меня принимаешь за идиота?

      Я вдруг разозлился на нее и сразу почувствовал себя лучше. Слабость почти прошла.

      – Безмозглая дура!

      – Так нельзя обзываться.

      – Тупая, глупая дура!

      – Я сейчас уйду и брошу вас здесь. Останетесь тут сидеть, и никто вас не доведет до дома!

      Я посмотрел вокруг себя и понял, что сижу на земле. Прямо на тротуаре. И на голову мне падает снег.

      – Вставайте. А то сейчас выйдут из магазина и догадаются, что у нас тут что-то не так. Давайте мне руку.

      Я уцепился за ее ладонь, и она, как рыбак свою добычу, вытащила меня на поверхность. Вокруг все немного кружилось. А может, это был только снег.

      – Сильная, – сказал я.

      – Я в детстве на карате ходила.

      – У тебя детство еще не закончилось…

      – Чемпион Московской области в категории «ката».

      – Лучше бы ты продолжала ходить на свое карате.

      Дина обошла меня сзади и попыталась стряхнуть с моего пальто снег.

      – Одной рукой плохо получается, – сказала она. – А вторая занята. Я должна под пальто эти банки придерживать. А то они вывалятся.

      – Тогда пошли отсюда, – сказал я и тут же опять чуть не опустился на землю.

      Перед глазами все плыло и кружилось.

      – Я же не для себя, – протянула она не совсем своим голосом. – Мне надо Володьку кормить. И маленькому в животе нужны витамины. Зарплату не дают уже восемь месяцев, а декретные мы проели.

      – Надо было у меня попросить…

      – У вас у самого холодильник пустой. Я вам позавчера колбаску приносила.

      – Тоже ворованная?

      – А где мне деньги взять на такую? В вакуумной упаковке. В магазинах совсем недавно появилась. Бельгийская и французская. Да и на обычную у меня денег тоже нет. К тому же я ее не люблю. Она с жиром. Противная.

      – А если поймают?

      – Они на беременных не смотрят. Я давно заметила. Еще когда на пятом месяце была. Как только живот появился, сразу перестали смотреть. Так что нормально… Ну? Пойдемте домой? – она заглянула мне в лицо. – Говорила же, не надо было со мной идти.

      Рядом с нами остановилась женщина лет сорока.

      – Вам помочь?

      Если бы мне было сорок, я бы тоже только и делал, что останавливался и предлагал помощь. Хитрость ведь не в том, что действительно сострадаешь всяким стареющим, покачивающимся на улицах персонажам. Все дело в чувстве превосходства.

      Ходил бы и навязывался всем подряд. Потом весь вечер отличное